Реквием
Шрифт:
Что, черт возьми, это было? Как, черт возьми, ему удалось заставить меня кончить так сильно? Дважды? И… и что, черт возьми, я сейчас чувствую? Вихрь эмоций обволакивает мои кости, скручивая внутренности в узлы. Я ошеломлена, настолько поставлена на колени, сбита с толку абсолютной силой того, что происходит между нами, что ни на секунду не могу понять, как, черт возьми, я собираюсь справиться с огромной значимостью нас.
Тео наклоняется вперед, ложась на кровать рядом со мной, одновременно поворачивая меня так, чтобы он мог оставаться внутри меня. Обхватывает мое лицо ладонями,
— Соррелл, — шепчет он. — Что я сделал? Почему ты плачешь?
Если отвечу ему, то, возможно, в конечном итоге скажу ему правду, а я не могу. Я не могу сказать Тео Мерчанту, что ему не нужно быть терпеливым. Не нужно ждать, пока я снова в него влюблюсь. Я уже влюблена в него. Не понимаю, откуда взялось это чувство, это знание, но это такая огромная сила, что от нее невозможно отказаться. Эта огромная любовь, которую я испытываю к нему в этот момент, всегда была внутри меня, дремала, выжидая своего часа, ожидая, чтобы подняться на поверхность, и теперь, когда она здесь, она слишком велика, чтобы я могла ее сдержать, и я переполнена ею.
Чувствую себя такой чертовски глупой, но я ничтожна перед лицом этого. Я плачу у его груди, сильные рыдания сотрясают мое тело.
— Ничего. Ты ничего не сделал, — выдыхаю я.
— Ш-ш-ш. Все в порядке. Все хорошо. Я держу тебя. Просто дыши, — Тео обнимает меня, проводит руками по моим волосам, успокаивая меня.
Слова горят у меня на языке, умоляя освободить их, но я не могу.
Просто не могу.
22
ТЕО
Я чертовски нервничаю.
Смотрю на объявление, прикрепленное к доске, и мое дыхание прерывается. Это может быть либо хорошо, либо очень, очень плохо, и мои эмоции были разбросаны, пропущены через пресс и измельчены так много проклятых раз на данный момент, что не могу понять, в какую сторону я склоняюсь. Раньше я мог доверять своей интуиции, когда дело касалось такого рода вещей, но это было раньше. До того, как версия Соррелл, которая называла себя Кэтрин, чуть не отправила меня в гребаную могилу.
Провожу рукой по волосам, покусывая внутреннюю сторону щеки.
«ОГРАНИЧЕНИЯ НА ВЫПУСКНОЙ КЛАСС СНЯТЫ. ВЕЧЕРНИЕ ОТЛУЧКИ В ТЕЧЕНИЕ НЕДЕЛИ В САМНЕР РАЗРЕШЕНЫ, ПРИ УСЛОВИИ СТРОГОГО СОБЛЮДЕНИЯ КОМЕНДАНТСКОГО ЧАСА В 9 ВЕЧЕРА.
ПРИЕМ СОТОВОЙ СВЯЗИ / ДОСТУП В ИНТЕРНЕТ ТЕПЕРЬ ВОССТАНОВЛЕН ПО ВСЕЙ АКАДЕМИИ.
ВНИМАНИЕ: ЛЮБОЕ НАРУШЕНИЕ ДИСЦИПЛИНЫ ИЛИ НЕСОБЛЮДЕНИЕ ПРАВИЛ ПРИВЕДЕТ К НЕМЕДЛЕННОМУ ПРИОСТАНОВЛЕНИЮ И ПЕРЕСМОТРУ РАЗРЕШЕНИЯ СОВЕТОМ.
НЕ ВЗДУМАЙТЕ ПОРТИТЬ ВСЕ НА ЭТОТ РАЗ».
— Полагаю, теперь, когда Соррелл знает правду, Форд и остальным на самом
До сих пор мне было наплевать на то, что я здесь, в том же году, что и она. Пришлось иметь дело с другими, более важными проблемами. Но теперь, когда Соррелл действительно знает правду, присутствие младшей сестры начало немного раздражать. Я люблю ее, конечно, но мог бы обойтись и без того, чтобы делить с ней группу друзей.
— Не смей никому говорить, что Соррелл была причиной, по которой Форд нашла способ запереть нас здесь, — ворчу я. — Достаточно плохо, что Себ, Эш и Бет знают. Если кто-нибудь из остальных узнает, они выместят это на Соррелл, и…
Лани резко толкает меня локтем в ребра.
— Я что, похожа на идиотку?
Я оглядываю ее с ног до головы краем глаза, ухмыляясь розовым гольфам, которые на ней надеты.
— Это вопрос точки зрения.
Она высовывает язык.
— Засранец. Все, что я хочу сказать, это то, что теперь, когда Соррелл знает большую часть правды…
— Что значит «большую часть правды»?
Лани приподнимает левую бровь.
— Ты точно знаешь, о чем я говорю. Теперь, когда она вооружена большей частью правды, мы можем вернуться к нашей обычной жизни. Это значит, что ты можешь отвезти ее в город, в «Пэтти», в «Джамп». Может быть, возвращение во все те места, где мы раньше тусовались, немного оживит ее воспоминания.
— Соррелл уже начинает кое-что вспоминать.
— Да. Но разрозненные детали здесь и там на самом деле не являются прогрессом, Тео. Ей потребуется лет десять, чтобы полностью восстановиться, если мы не попытаемся немного подтолкнуть события.
Я рычу, гнев вспыхивает у меня внутри.
— Не имеет значения, вернется ли память. Она прекрасна такой, какая есть.
— Ты сменил пластинку. Пару недель назад ты отчаянно хотел, чтобы она вернула все свои воспоминания. Теперь ты…что? Просто готов смириться с тем, что она, возможно, никогда полностью не поправится?
Я имел в виду то, что сказал Соррелл вчера в своей комнате. Раньше для меня было жизненно важно, чтобы она помнила каждую встречу, которую мы когда-либо разделяли, вплоть до недавнего времени. Сейчас дела идут хорошо. Лучше, чем хорошо. В прошлом подталкивание Соррелл к воспоминаниям было именно тем, что заставляло ее ускользать. Я не буду рисковать потерять ее такой, какая она есть сейчас, просто потому, что я эгоистичен и хочу, чтобы она помнила о нас.
— Да, ну, я имею право изменить свое мнение. Мы просто должны признать, что так обстоят дела. Соррелл может и не вернуть свои воспоминания. Нет смысла зря тратить силы и время.
Моя сестра, всегда полная мнений и советов, заметно молчалива. Она бросает на меня усталый взгляд.
— Что? Если тебе есть что сказать, то лучше скажи сейчас, а не через пару часов, когда больше не сможешь держать язык за зубами.
— Но для нее есть способ вспомнить, не так ли? И ты, кажется, принимаешь много решений от имени других людей. Мы уже проходили это в прошлом, и это плохо заканчивалось. Если помнишь…