Release my soul
Шрифт:
Холодные пальцы бездумно задержались на его груди, чувствуя биение сердца, и он накрыл их своей ладонью, ободряюще сжимая.
– Вы не откажетесь подарить мне танец, миледи? – шутливо поклонившись загрустившей невесте, осведомился ее избранник, не желая, чтобы она начала строить теории происходящего. Даже несмотря на то, что Наследница не выражала никак своих истинных эмоций, ему, как связанному с ней, не составляло особого труда понять, что творится в черноволосой головке. А еще он неплохо изучил саму Кейру для того, чтобы говорить о предмете ее размышлений в данный момент. Ему бы очень не хотелось, чтобы она знала правду и тем самым испортила самой себе настроение, причем, увы, не только на сегодняшний вечер. То, с чем к нему сегодня подошел этот проныра Мюргис, выходило за рамки «обычных бытовых проблем» и могло потребовать радикальных действий и его непосредственного участия. Уалтар предпочел бы, чтоб его избранница об этом не знала совершенно ничего – она ведь не просто будет зря переживать, так еще и предложит с десяток решений, в которые обязательно сама ввяжется. И дело не в том, что старшую дочь рода Д’Эндарион вечно тянет в сомнительные предприятия – подставляться
И потому, он был готов даже вновь вернуться в круг танцующих, если это отвлечет его даму от нежеланных тем и заставит ее глаза вновь сиять.
Комментарий к — II —
Агнус - отделившийся от первородной троицы Высший, запертый в Бездне. Беспол, как и двое других Высших. Беспрестанно поминается в ругательствах межмирья, хоть и не является самым главным Злом. Скорее, самым первым.
========== — III — ==========
Голод настиг внезапно. Очертания людей и предметов раздвоились, тут же вновь собираясь в одно, но приобретая отчетливые оттенки, слишком яркие, чтобы быть нормой, как и обострившиеся запахи. Склонив голову и уткнувшись лбом в плечо крепко обнимающего ее мужчины, Кейра отсчитывала про себя удары. Глупое сердце билось как всегда, пока что не пытаясь учащать свой ритм, а значит ей с трудом, но удается сдерживать панику. Хоть и такие вещи всегда случаются не вовремя, потому что лучше бы им в принципе не происходить, старшая дочь рода Д’Эндарион все равно мысленно передала пламенный привет своим предкам за подставу. Старательно выбрасывая из памяти тот факт, что предкам приходилось хуже, чем ей, девушка с трудом дождалась окончания танца, чтобы, совершив поклон, отойти в сторону: желание оттаптывать ноги кавалеру сошло на нет. Как и желание оставаться среди сотни разряженных пар.
– С тобой все хорошо? – обеспокоенно осведомился Уалтар, придерживая избранницу за локоть, замечая, как она отводит взгляд и прячет руки, а на высоком лбу прорисовывается едва заметная морщинка. Резкие перемены настроения его, признаться, не обрадовали. Неужели она в течение всего танца не выпускала из головы его таинственные «дела» и додумалась до серьезных подозрений? С этим необходимо было что-то делать, не дав перерасти оным в стадию действий. Вот только как уберечь инициативную женщину, которой невозможно и слова против сказать? Она не устроит громкий бунт, но ведь своими хрупкими ручками затеет такую теневую игру, что не рад станешь однажды вырвавшейся фразе, пришедшейся ей не по нраву. Он, конечно, догадывался, что черноволосая экра в любом случае его заставит потом пожалеть об обмане, но ведь все делается ради ее блага, и нет смысла беспокоить ее по пустякам.
– Душно здесь, - пояснила Наследница, все так же смотря куда угодно, но не на него, - Ты не будешь против, если я покину ненадолго залу? – голос звучал устало, словно бы ее окончательно утомил прием, хотя еще пару минут назад она смеялась над его шуткой. Нахмурившись, мужчина выразил свою готовность сопроводить даму на балкон, но она даже излишне резким, как ей показалось, жестом остановила его, прося остаться здесь и уверяя в том, что скоро вернется.
Всю дорогу до высоких тяжелых дверей, возле которых караулили лакеи, она как мантру повторяла себе то, что леди не пристало терять достоинство даже в такие ночи. Ей казалось, что до ее совершеннолетия еще несколько месяцев, и она успеет разобраться с возникшими проблемами. Существо внутри нее это активно опровергало. Да и не должна была Алая Луна вступить в полную силу сегодня и вообще появиться на небосводе в ближайшие дни. Вот только светилу не прикажешь спрятаться обратно, равно как и не могла девушка отдать распоряжение «зверю» внутри нее затихнуть. Странно то, что несовершеннолетние экры обычно не подвержены таким приступам, поскольку до двадцати одного года «зверь» развивается, а после – получает сдерживающее клеймо. Зависимость от эмоций боли и ненависти, как и от крови, начинается только с этого возраста, но у нее все случилось гораздо раньше: еще лет в четырнадцать, когда Кейра ощутила непонятное ей самой удовлетворение от чужого яркого страха, а потом очень долго тосковала по этому чувству, параллельно начиная считать себя сумасшедшей. И честно бы верила в это, если бы в один прекрасный день не наткнулась на историю Альтерры, найдя там занимательную главу о Кровавой Жатве, а потом добралась до фолиантов из Главной Библиотеки, которые ей предоставил старший брат. Аргументировала девочка потребность в «Классификации редких рас» тем, что намерена тоже подавать документы в Академию, а начать готовиться лучше всего сейчас. Неясно, поверил ли Кедеэрн в такое объяснение, но вопросов больше не задавал. Хотя он в принципе к просьбам сестры всегда относился снисходительно, да и умел хранить ее секреты. Из всех троих, именно с Эрном, как сокращала девочка его имя, у нее были самые теплые и близкие отношения. Именно он научил маленькую Кейру обращаться не только с ритуальным кинжалом, которым обязана была владеть каждая экра, но и с иллюзорными клинками, что хоть и изрядно опустошали резерв, но могли стать выходом из самого тупикового сражения, поскольку приближались по действию к основному дару мужчин-экров: отправляли за Грань душу. Не сказать, что бы девочка проявляла активный интерес к оружию – ее куда больше интересовали вполне девичьи увлечения, но она словно подсознательно чувствовала необходимость в подобном умении. А иллюзорные клинки, все же, по большей части являлись творением чистой магии, что так увлекала Наследницу. Если б только таланта и предрасположенности ей в этой области побольше. Но, увы – магичка из девушки не получилась.
Теперь она знала, что она такое и что именно с ней творится, знала, что с этим делать, знала, что это навсегда. Вот только почему так рано и так активно? Сдавливая пальцами виски со стучащими в них молоточками и надеясь, что когти не рискнут показаться, – ведь тогда они испортят перчатки – черноволосая
Чуть влажная трава неприятно холодила ноги, касаясь не скрытых туфлями щиколоток, подол длинного вечернего платья шуршал при ходьбе, руки покрылись мурашками: начало весны выдалось прохладным, а она не взяла даже легкую накидку. Хотя сейчас что угодно стало бы мешаться – Кейру и так мучила идея распрощаться с перчатками и обувью, а еще избавиться от впившихся в голову шпилек, сдерживающих тяжелые, густые волосы. Вдобавок можно отодрать юбку, и она окончательно станет похожа на жуткое существо из сказок, которым их с сестрой пугали в детстве. Правда, потом, выросшая экра осознала, что она сама будет страшнее любого ночного кошмара. И это воспоминание заставило болезненно скривиться.
Если очень приближенно – их можно было бы назвать демонами, но все же они являлись скорее смесками. Крови тех древних чудовищ, что многие, по незнанию, называли демонами, и что были куда страшнее оных, в экрах была всего треть. Остальные две в равных пропорциях занимали драконья и человеческая. И самое главное – всего несколько капель драгоценной венозной жидкости истинных фэйри в качестве катализатора, поскольку сама по себе смесь трех предыдущих не опасна. Внешне похожие на людей, – среднестатистический рост, две ноги, две руки, голова и туловище – экры имели ряд отличий, большая часть из которых проявлялась только в боевой ипостаси. Конечно, если не брать в счет нечеловеческий цвет глаз, вытягивающиеся зрачки в моменты эмоциональной нестабильности и магические способности. Несмотря на то, что получилось почти идеальное существо, взявшее от трех древних рас самые яркие черты – регенерацию, оборотничество и ментальную магию, по принципу равновесия оно получило и обратную сторону: боязнь стали, схождение с ума в ночи двулуния – зависимость от эмоций или крови. Изначально этот голод был настолько сильным, что едва созданные «звери», попав под влияние Алой Луны, убивали своих же творцов, потому как не имели никакого разграничения на своих и чужих – они знали лишь понятие жертвы.
Она даже не знала, куда идет, оставив сей вопрос на откуп своему «зверю», понимая, что сейчас так сделать будет разумнее всего. В конце концов, это существо отличалось от тех «зверей», что сброшены Богами в Бездну: за тысячи лет искусственно созданную расу не раз подвергали экспериментам, что привело к максимально возможному контролю сознания своей сущности. Но, получая удар исподтишка, среагировать на него верно сразу – слишком сложно. Особенно если тебя никто не учил тому, как с этим справляться. Поэтому оставалось лишь довериться чему-то, похожему то ли на интуицию и разум «зверя», то ли на шизофрению. В последнее Наследница верила сильнее.
К моменту, когда она нашла искомое, мир перед глазами уже начал восприниматься цветными пятнами, теряя привычные очертания предметов, и самое главное «пятно» цвета индиго – максимально полезное – было прямо перед ней. Медлить она не стала. Пальцы сжимали нечто теплое, что явно было живым существом, которое почему-то даже не пыталось сопротивляться и биться в ужасе, а что-то говорило ей на непонятном языке то ли успокаивающим, то ли насмешливым тоном. Хотя, язык, скорее всего, был родной, просто разум «зверя», взявшего власть в свои лапы, не собирался размениваться на такие мелочи. Он был слишком голоден для осмысливания чего-либо, а потому заставлял упиваться чьей-то болью, трясущимися от нетерпения и желания руками терзать плоть, оставляя кровавые следы и глубокие раны. Все, что не владеющая собой Кейра могла сейчас сказать: перчатки все же пойдут в утиль.
Сознание прояснилось непривычно быстро для подобной ночи, словно «зверю» подкинули цельного кабана с гарниром – Наследница даже ощущала легкое «переедание», заключающееся в слабости и странном бормотании в голове, заглушающем ее собственные мысли: последствия любого ментального «обеда». Сделав пару глубоких вдохов и с ужасом осознав, что она сидит на влажной траве, которая, должно быть, уже оставила следы на платье, экра попыталась встать на ноги и едва сдержала позорный вопль, что явно не сделал бы чести аристократке. Рядом с обессилевшей девушкой, чей разум вернулся к хозяйке почти в целости и сохранности, опершись на локоть, полулежал мужчина. Вот только старых знакомых сейчас не хватало! В иных обстоятельствах, будь это их первая встреча, она назвала бы его оборванцем и, поморщившись, прошла бы мимо, удивившись, кто додумался пустить сюда чернь. Но уж кому-кому, а ему подобный вид был совершенно не свойственен, конечно, ежели находился он не на рабочем месте. Обагрившиеся кровью лоскуты когда-то явно дорогой сорочки, глубокие порезы на теле и лице, явный след от зубов и встрепанные темные волосы «тонко» намекали на то, что непрезентабельный вид приобрел он ее стараниями, и жертвой, столь скоро утолившей «голод», стал именно он. Мысленно поздравив себя с нежданным боевым крещением, – до сей ночи ей не случалось нападать на людей – старшая дочь рода Д’Эндарион отодвинулась, насколько это было возможно, и поправила платье. Здравый смысл намекал, что подкрепилась – пора бы и честь знать. Но откопалась маленькая загвоздка: просто так покинуть «место преступления» не было возможности, поскольку «жертва» отнюдь не пребывала в бессознательном состоянии и, наконец, перевела на нее заинтересованный взгляд разноцветных – изумрудного и стального - глаз, ловящих отражение Алой Луны. И именно интерес насторожил и ввел в ступор Наследницу, которая ожидала чего угодно – от страха до желания убить ее за злодеяние, но никак не этого. Облизав губы и сплюнув кровь, металлический привкус которой, возможно, нравился «зверю», но ни коим образом не значился в списке ее личных пищевых пристрастий, экра понадеялась на то, что она не вгрызалась в чужие конечности: это было бы явно хуже бесконтрольного поцелуя. А еще попахивало полной антисанитарией. Кто знает, мыл ли он эти самые конечности после «клиентов».