Религиозно-философские основы истории
Шрифт:
Затем израильтяне были выселены в Египет, где поселены в отдельной области и, оставаясь пастухами, уже в силу этого были особенно изолированы, так как египтяне считали пастухов наиболее презренным сословием. Однако и в Египте израильтяне многое заимствовали из политеистических культов. С этим постоянно боролся закон, в котором Моисей настойчиво предостерегал от устройства кумиров. Это имело ту цель, чтобы израильтяне не принимали твари за Бога, чтобы, как объясняется во Второзаконии, видя создания природы, народ “не преклонился им и не служил им”. Расставаясь с евреями, Моисей оставляет им завещание: “Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Господь на Хориве из среды огня” (Втор. 4, 15). Это было общепонятное выражение того, что вес видимое, имеющее образ, нe есть Бог.
Постоянное научение израильтян состояло в том, что сеть только один Бог, что Он есть основное Бытие (“Сущий”), что Он есть некоторая Личность и всем управляет (“Господь”). Это повторялось на все лады, пропитывало
“Закон”, данный евреям, представляет в своем содержании строго выдержанное служение Богу Создателю и Промыслителю. Это понятие о Боге внушалось не в одних словесных формулах, нс в отвлеченном веровании философского характера, а в каждом малейшем акте жизни отдельного человека и всего их общества. Все напоминало еврею о его Боге. Разнообразные категории жертвоприношений выражали и благодарность, и исполнение долга, и покаяние, и прошение о милости. Отделение десятины и всяких “начатков” постоянно напоминало, что люди всем обязаны даянию Божию. Самое учреждение левирата имело тот же смысл, усиливаемый еще необходимостью специальных освящении в служении Богу. Освящения были разнообразны и выражали требование заботы о чистоте как тела, так и души. Несмотря на специализирование сословия священнического, весь Израиль был свят, имел полноту духовной жизни, и пророк выходил из всех классов общества, от царей до пастухов, когда только слышал призывный голос Божий. Израильтянин, служа Богу, должен был заботиться о всех окружающих, о членах семьи, о всех ближних, о пришельце чуждого племени. Для всех гарантировалась справедливость. Идея общества израильского требовала не одной благотворительности и помощи нуждающемуся, но того, чтобы совсем не было никого безвыходно нуждающегося. Законы о юбилеях возвращали всем их проданную землю, прощали их долги, упраздняли законтрактования людей друг другу. Ветхозаветная Церковь но идее должна была быть обществом людей, равных пред Богом, служащих Ему и не эксплуатирующих друг друга ни в чем. В обличениях пророков идолослужение, измена Богу, по своей гнусности ничем не отличается от обиды вдовиц, неправосудия, немилосердия.
В общей сложности закон действительно всесторонне уяснял всем благость владычества Божия и научал этому в самой жизни точно так же, как в богослужении и веровании. И этот закон не оставался пустым звуком, отвлеченным благопожеланием. В жизни израильтян во все эпохи от судей до царей мы видим действительно исполнение его, создающее картины быта подчас неотразимой привлекательности. Евреи и сами понимали красоту жизни, определявшей их быт, гордились своим законом и презирали иноплеменников — “необрезанных”. Верования и быт, установленный законом, поддерживались у них всенародным сознанием, в связи с чем находились и жесточайшие кары отступникам, причем побиения камнями совершались не каким-либо специальным палачом, а всем обществом, которое собственноручно истребляло вкравшееся нарушение должной и предписанной “святости”.
Но наряду с горячей приверженностью установленному закону, поддерживавшему царствование Иеговы в человеческом обществе, евреи постоянно обнаруживали не менее изумительное пристрастие к ускользанию от этих норм жизни и обращению к богам чуждым. Это проявлялось сначала в их переходах к политеистическим культам, впоследствии проявилось и в глубоком проникновении “халдейской мудростью”, приводившей их к пантеистическим воззрениям.
Никакие чудеса, совершенные Моисеем при исходе из Египта, никакое проявление силы Божией на горе Синайской не удержали израильтян от идолопоклонства, как только Моисей показался им пропавшим без вести. Исполнителем этого восстановления языческого культа явился сам Аарон, брат Моисея и первосвященник. По приказанию его “народ вынул золотые серьги из ушей своих”. Аарон “сделал из них золотого тельца, обделал его резцом”, поставил перед ним жертвенник и провозгласил устройство “праздника Господу”. Во время совершения жертвы с надлежащими плясками как снег на голову явился Моисей... Аарон начал извиняться страхом перед толпой (“это народ буйный”) и уверял, будто бы он только бросил золото в огонь и телец сам вылился... Моисей, как известно, кроме уничтожения идола, принял для вразумления виновных прямо террористические меры. Он воззвал: “Кто Господень — ко мне!” Собрались левиты, он их вооружил мечами и приказал пройти по стану от ворот до ворот и обратно, убивая без различия всех попавшихся: “брата своего, друга своего, ближнего своего...” После этого кровопролития были приняты все другие меры для воспитания народа. Было создано величественное богослужение, введены законы, регламентировавшие каждый малейший шаг израильтян и ежеминутно напоминавшие ему служение Господу. Народ был организован внутренне так, что мог и сам следить за собой, облегчая Моисею возможность следить за всеми. Великие чудеса сопровождали каждый шаг избавления народа из рабства. И все-таки Моисею не раз приходилось и после того прибегать к истребительным мерам для усмирения “жестоковыйного народа”. Что касается идолопоклонства, то пророк Амос свидетельствовал впоследствии, что и течение странствования в пустыне израильтяне “носили скинию Молоха и звезду бога их Ремфана, изображения, которые вы (израильтяне) сделали для себя”.
Должно заметить, что культы обитателей Палестины, к которым так сильно тянулись израильтяне, отличались особенно
Перед вступлением в Землю Обетованную Моисей с грозными заклятиями говорил Израилю: “Когда ты войдешь в землю, которую дает тебе Господь, Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии. Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятсль, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего” (Втор. 18. 9—12). Ион пояснял: “Не за праведность твою и не за правоту сердца твоего идешь ты наследовать землю их; но за нечестие народов сих Господь Бог изгоняет их от лица твоего” (Втор. 9. 5).
Должно вспомнить, что “проведение через огонь” было не что иное, как жертвоприношение Молоху и прочим богам. Во Второзаконии поясняется, что эти народы “сыновей и дочерей своих сожигают на огне богам своим”. Там, где имелись достаточно большие железные истуканы Ваала, их раскаляли докрасна и обреченных в жертву клали в руки чудовища, которые особым механизмом подымали жертву и опрокидывали ее в глотку людоедного божества. Иногда жертву закапали. Позднее “Книга Премудрости”, основываясь, без сомнения, на компетентных сведениях, объясняла, что народы Земли Обетованной совершали волхвования и нечестивые жертвоприношения и были “безжалостными убийцами детей и на жертве иных пирах пожирали внугренности человеческой плоти и крови в тайных собраниях” (Кн. Прем. 12, 3—6).
В одной части Израиля жило омерзение перед всеми такими злодействами, в другой же части являлось страшное увлечение кровавым развратом.
По окончании героической эпопеи завоевания Палестины Иисус Навин накануне смерти прощался с народом и, напомнив ему его дивные судьбы, упрашивал раз навсегда решить, кому он хочет служить: тем ли богам или Господу? Народ торжественно несколько раз заявил: “Нет, мы Господу будем служить”. В свидетельство этого обещания Иисус Навин воздвиг даже памятник. Затем его схоронили, оплакали, и — говорит летописец — стали сыны Израилевы служить Астарте и Астороту” (Иис. Нав. 34; 36). Это было нечто неудержимое... Так дело шло и дальше. Шла эпоха судей, пошла эпоха царей, и наряду с вечными образцами горячего служения Богу, наряду с незабываемым религиозным воодушевлением псалмов, наряду с воздвижением Храма Иерусалимского и т. д. никогда не прекращался соблазн грубейшего язычества. Идея Царствия Божия поддерживалась всеми лучшими представителями избранного народа, а язычество упорно боролось против них и подчас захватывало в свои сети даже лучших. Сам Соломон, мудрейший из людей, строитель Храма, в конце концов “стал служить Астартс, божеству Сидонскому, и Мелкому, мерзости Аммонитской”, “и построил Соломон капище Хамосу, мерзости Моавитской”, “и Молоху, мерзости Аммонитской” (3 Цар. 11; 5, 7).
С разделением Израиля на два царства язычество стало прямо одолевать веру Иеговы. Первым попало под власть его царство израильское, но не надолго устоял и Иерусалим. Это были культы самого низкопробного язычества, культы религиозной проституции, мужской и женской, и человеческих жертвоприношений. “Устроили они у себя высоты, — говорит летописец, — и статуи, и капища... И блудники были также в этой земле, и делали все мерзости тех народов, которых Господь прогнал от лица сынов Израилевых” (3 Цар. 23, 24). Исторические и пророческие книги свидетельствуют, что Израиль совершал те самые зверства и разврат, как прежние обитатели земли. Упомянем лишь немногие примеры. Так, Ахаз “проводил сыновей своих через огонь”, отмечено в Паралипоменоне (2, 28), а Книга Царств говорит: “Он даже сына своего провел чрез огонь” (4 Цар. 16). Таков же был Манассия: он провел сына своего через огонь и “невинной кровью (жертв) наполнил Иерусалим от края до края” (4 Цар. 21, 16).
Израильское царство шло впереди этого процесса паганизации так широко, что пророк Илия одно время думал даже, что он только один во всем царстве остался служителем истинного Бога. В утешение ему было открыто, что Господь соблюл себе семь тысяч человек, которые не поклонились Ваалу. В израильском царстве язычество было религией официальной. В иудейском царстве оно лишь изредка принимало официальный характер, но омрачало всю землю и проникало даже в Храм Иерусалимский. Иеремия говорит, что Иудеи поставили “мерзости свои” в доме, на котором наречено Имя Божие, а в долине Енномской устроили Тофет, чтобы сожигать своих сыновей и дочерей в огне (7; 30, 31). То же самое свидетельствует Иезекииль. “Когда они закалали детей своих для идолов своих, в тот же день приходили в святилище мое, чтоб осквернять его” (23; 37—39). Когда царь Иосия начал восстановлять веру, почти забытую в своих предписаниях, ему пришлось очищать Иерусалимский Храм и вынести оттуда вещи, сделанные для Ваала и Астарты. Он также разрушил дома блудилищные, которые были при храме Господнем. Он же уничтожил Тофет Енномский, “чтобы никто не проводил сына своего и дочери своей чрез огонь Молоху” (4 Цар. 33; 4, 7, 10).