Религиозно-философские основы истории
Шрифт:
Отношения между Творцом и тварью выясняются уже в “Сефер Иецире”. Бог, сообщается в ней, начертал мир 32 путями. “Начертал” или сотворил, прибавляет г. Переферкович. Но, по-видимому, смысл “сотворил” можно придать здесь лишь при той презумпции, что для Бога “начертать” — все равно что сотворить. Вариант Франка говорит, что “32 путями” Бог “основал свое имя”. Так как у евреев “имя” означает сущность, то при этом получается такой оттенок, что Бог 32 путями как бы организовал себя, дал себе осуществление, и это, вероятно, есть истинная мысль “Сефер Иециры”, ибо, по всеобщему каббалистическому толкованию, Бог — вне мира — есть нечто такое, чему нельзя отыскать имени, он — Эн-Соф — “бесконечное”, он — Аин, то есть “ничто”. Сопоставляя и анализируя тексты “Зогара”, Карпп говорит: “Что же это обозначает, как не то, что до развития вселенной Бог не был или он был лишь вопросительный знак, бесконечность возможностей, а через развитие вселенной он получил имя — известно, что значит у семитов выражение “принять имя”, то есть он принял бытие.
Кто же начертал или сотворил мир 32 путями? “Сефер Иецира” перечисляет десять имен Божиих, показывая, что это именно Бог Израилев. Но, кроме благочестивых наименований, и в дальнейшем повествовании беспрерывно повторяющихся с прибавлениями “благословенно имя его”, “свято имя его”, ничто не напоминает действительного характера Бога Израилева. В повествовании развертывается какая-то эволюция творения, в которой одни силы и элементы вытекают из других. 32 пути создания состоят в 10 сефирот, “числах невещественных” (то есть абстрактных), и 22 буквах еврейской азбуки. Хотя слово “сефирот” и переводится словом “число”, но смысл его не арифметический, а выражает некоторые общие законы бытия. Непосредственно же сефирот — суть, вне сомнения, эманации Божества, вытекающие одна из другой. Их Бог не “начертывал”, не создавал. Они просто факт. Но ими или из них он начертывал, творил. Второй сефирот [Бог] начертал и выбил 22 буквы. Из третьей сефирот начертал и выбил хаос, из четвертой — престол славы и т. д. Сами же сефирот — не созданы, а суть нечто расходящееся от Бога и совершающее организацию мира.
Первая сефирот — это “Дух Бога живого”. Вторая — “дуновение от духа”, и это есть эфир. Третья — “вода от эфира”. Он начертал и выбил из нес хаос (Tory и Богу, Тоху и Боху), влагу и глину, излил на них снег, и он стал землей. Четвертая — огонь из воды. Он начертал и выбил из нее престол славы серафимов, офанимов и разных ангелов. Пятое, шестое, седьмое, восьмое, девятое и десятое число (сефирот) — это вышина, глубина, восток, север, запад и юг, то есть все протяжения пространства. “Таковы десять чисел невещественных (сефирот) — первое дух Бога живого, эфир от духа, вода от эфира, огонь от воды, верх, низ, восток, запад, север и юг” (“Сефер Иецира”, гл. I, пар. 14).
Итак, источник всего — Дух Божий. Из него вытекают все общиепринципы бытия. И во всем этом присутствует само Божество. У “сефи-рот (всех) десять свойств бесконечных, глубина начала, глубина конца, глубина добра, глубина зла, глубина вышины, глубина глубины, глубина востока и глубина запада, глубина севера и глубина юга” (пар. 5). У всех сефирот, таким образом, абсолютные свойства. Обитель Божия — среди них: “Из всех трех — эфира, воды и огня — он основал обитель свою” (пар. 12). То есть обитель находится во второй, третьей и четвертой сефирот. У всех десяти сефирот “взгляд, как сверкает молния, и конец их бесконечен” (пар. 6). “Их конец внедрен в начале, как пламя соединено с углем, ибо Господь один и нет ему второго, а до единицы какое можешь назвать число?” Эти тщательно затуманиваемые мысли, однако, становятся ясны, если последовать наказу “Сефер Иециры”: “Пойми разумением и разумей пониманием, пытай их (сефирот), исследуй, установи вещи как следует и помести Создателя на Его место” (пар. 4). Где же оно? Ясно, что в первой сефирот, ибо это Дух Бога Живого. “До единицы какое можешь назвать число?” Бог там, где единица. Все остальное вытекает из него, как пламя из горящего угля. Ранее первой сефирот нет ничего, а в трех следующих — обитель Бога. Отсюда он властвует всеми своими эманациями и последующими из них порождениями. “Из всех трех (второй, третьей и четвертой) сефирот он основал обитель свою” (пар. 12), и “один Господь Царь верный властвует над всеми в святой обители своей вовеки” (пар. 5). Он в сефирот. “Десять чисел невещественных, — поясняет параграф 4, — десять, а не девять, десять, а не одиннадцать. Пойми разумением и разумей пониманием, пытай их, исследуй, установи вещи как следует и помести Создателя на Его место”. Если бы Бог был чем-то отличным от сефирот, то основных принципов было бы или девять или одиннадцать, но их десять, ибо он в них, в числе их. Их конец внедрен в начале как пламя в горящем угле. Сообщая эту сокровенную тайну пантеистичности, столь противной библейскому понятию о Личном Боге, резко отличном от твари, авторы “Сефер Иециры” обращаются с предупреждением: “Сомкни уста свои и не говори, закрой сердце твое и не мысли, а если сердце твое побежало, возвратись на место” — “на этом заключен завет”. Это, конечно, напоминание о великой тайне и о молчании — об обязательствах посвященных каббалистов.
Кроме сефирот, в созидании мира участвуют также буквы еврейской азбуки. Мы сейчас перейдем к ним. Должно сначала отметить, что учение Каббалы о сефирот выражает мысль, что, выражаясь резко, в сефирот Бог организовал самого себя.
“Сефирот суть идеи или предметы, выраженные их именами. А если бы Бог не мог быть назван или если бы имена, ему даваемые, не выражали реальности предмета, то он не только не мог бы быть знаем нами, но не существовал бы и для самого себя, ибо он не может себя понимать без разумения, ли быть мудрым без мудрости, ни действовать без могущества”.
Итак,
1. Основываясь на принципе неизменности божества, некоторые видят в сефирот лишь орудия божественного могущества и создания высшей природы, но совершенно различные от первого бытия (то есть от непостижимого Эн-Софа, как каббалисты называют Бога).
2. Другие, доводя до последних выводов древний принцип, что из ничего не выходит ничего, совершенно отождествляют десять сефирот и божественную субстанцию. То, что “Зогар” именует Эн-Соф, то есть само бесконечное, есть лишь совокупность сефирот, ничего больше, ничего меньше, и каждый из них есть лишь особый аспект одного и того же бесконечного.
3. Наконец, имеется третья точка зрения, средняя между двумя первыми, и она развивается уже последними из каббалистических толкователей, Моисеем Кордуеро и Исааком Лория в XIV веке по Рождестве Христовом. Они говорят: “Бог присутствует в сефирот, ибо без этого он не мог бы открываться через них. Но он не пребывает в них всецело. Он же есть только то, что открывают о нем под этими возвышенными формами мысли и существования. Сефирот никогда не могут охватить бесконечное... В то время как каждая сефирот имеет хорошо известное имя, сам Бог не имеет и не может иметь никакого. Он остается Бытием несказанным, недоступным пониманию, бесконечным, выше всех миров, открывающих его присутствие, выше даже мира эманации”.
Эта разница в толкованиях составляет образчик того, как изменялась Каббала в своем полуторатысячелетнем развитии. Но собственно “Сефер Зогар” прямо говорит, что свойства сефирот бесконечны: они, стало быть, охватывают бесконечное. Рассматривать же сефирот как орудия творения прямо противоречит “Ссфер Иецире”, ибо в ней орудиями творения называются буквы. Даже эфир, вода и огонь, хотя относятся ко второй, третьей и четвертой сефирот, все-таки “вышли” из букв матерей (глава II, пар. 1), то есть явились с применением орудий творения. Во всяком случае, различные толкования мало изменяют суть дела. Если и есть какое-то бытие вне сефирот, в виде Эн-Софа, то в качестве смутного источника. Эту первопричину нельзя назвать даже и “бытием”, хотя бы и “несказанным”. В Идре Суте “Зогара” говорится, что надо всем возвышается “Голова”, о которой ничего нельзя сказать. “Что она заключает — никто не знает и не может знать, ибо она недоступна ни нашему знанию, ни нашему незнанию. Вследствие этого Древний из древних (Эн-Соф — Голова), да святится имя его, и называется небытие”.
В таком толковании каббалистическая философия вполне подходит к древнеегипетской, халдейской и индийской, в которых активное созидательное начало (аналогичное каббалистической первой сефирот — Короне, Кетер) зародилось в безначальном первобытном, бессознательном, не имеющем определений, так что нельзя даже сказать, в чем оно непонятно. Это то, что египтяне называли “океаном”, халдеи — “бездной”, индусы — “бесконечным”.
Об этом неопределимом Эн-Софе, о котором ничего нельзя сказать, “Сефер Иецира” и не упоминает совсем. Дальнейшее творение идет посредством букв. Их значение, их прямая необходимость ярко выяснены в формулировке Н. Переферковича. “Для "Сефер Зогара'', — говорит он, — вещь состоит из сущности, формы и имени, причем имя не только неотделимый элемент вещи, оно важное связующее звено между сущностью и формой, именно благодаря ему сущность плюс форма образуют вещь. Но так как имя есть результат известного сочетания букв, то в конечном счете буквы являются орудиями, при помощи которых создан весь реальный мир, состоящий из сущностей и форм. Создан же он из десяти первоначальных чисел (цифр сефирот) представляющих бесформенные сущности”. Вспомним, что эти десять сефирот в совокупности составляют “Божество”. Кроме этого божества, мы не можем иметь никакого другого представления о Боге (Эн-Соф — “ничто”). Из этого видно, насколько “личные” квалификации Бога для Каббалы простые метафоры.
Выражение “дальнейшее творение”, собственно, неправильно. Буквы действуют одновременно с сефирот, по крайней мере со второй сефирот, от которой возникли. Ею “начертаны” и “выбиты” 32 буквы основания, разделяющиеся на три буквы материи (алеф, мем, шин), семь букв двойных и 12 простых. Они созданы “дуновением от духа”, и “Ссфер Иецира” говорит, что “в них дух один”. А впоследствии, говоря о 7 двойных буквах, “Сефер Иецира” опять повторяет: “семь, а не шесть, семь, а не восемь: испытывай их, установи вещи как следует и помести Создателя на его место” (гл. III, пар. 4). Тут опять виден намек на присутствие в них Создателя, и, по всей вероятности, место его должно определить в четвертой сефироте, где еще находится обитель Божия, хотя уже действует одна из букв матерей. В какой степени буквы суть только орудия и в какой из них может быть имманентное присутствие Божие — грудно разобрать по “Сефер Иецире”. Сказано только, что они “начертаны” голосом, “выбиты” духом (гл. II, пар. 3). Во всяком случае, они участвуют в творении, производимом во всех сефирот, кроме первой, высшей (Корона). Хотя вообще из букв каждая имеет свою специальную область, в которой ей назначено “царствовать”, но в каждой области есть множество разнородных предметов, которые нужно сотворять. Для этого сделаны были перестановки и сочетания букв — в 231 рядах, хотя перестановок может быть и гораздо больше, в случаях надобности дальнейших творений.