Реликт (том 2)
Шрифт:
Да Сильва засмеялся.
«Вы нас тоже удивили, патриарх. Не поделитесь тайной, как вы узнали о «контр-2»? Вдруг этой утечкой информации воспользуется наш враг?»
«Не воспользуется, тайна сия велика есть», — ответил мрачно Железовский.
Бегство
Мягкий, беззвучный, но ощутимо сотрясающий сознание толчок в голову (изнутри!) застал Ставра за отработкой приемов астрокарате, или космобоя, как назвала Видана виды единоборств, предложенных Греховым.
«Включи обработку», — тотчас отреагировал Панкратов.
Домовой
— Все, кто слышит: Система — игровое поле! Оглянитесь вокруг! Флуктуативность константы дельта эм — в пределах двух значений!
Голос упал до шепота, стих.
«Что он сказал?!» — изумился Ставр.
Инк послушно повторил загадочные фразы, добавил ворчливо:
«Какую систему он имеет в виду под «игровым полем», я не знаю, но дальше речь, вероятно, идет о разнице масс протона и электрона. Интересно, кто скрывается за этим Голосом? И что он пытается сообщить?»
Ставр перебрал в уме варианты объяснений сообщению, потом сразу засобирался, сворачивая тренировку. В последние дни он работал не с домашним инком, а на больших инксистемах Института внеземных культур, расположенного под Рязанью, на берегу Оки, одной из самых чистых рек земного шара.
Степан Погорилый все еще лежал в реанимационной камере клиники «Скорой помощи» во Владимире, врачи вытащили его из комы, но контактировать ни с кем не разрешали, и Панкратову пришлось самому продираться сквозь дебри физматрасчетов, которые когда-то проделал молодой фридмонолог. Дело продвигалось медленно, однако Ставр дилетантом в науке не был и ждать, пока проблему за него решат другие, не любил. Уже к концу третьей серии эфанализ ситуации, смоделированной Умником ИВКи, дал приближенные параметры волновых пакетов, которые использовал Погорилый для прощупывания нагуаля. Оставалось в принципе проделать пару экспериментов, чтобы убедиться в правильности выводов. Но именно этого Ставр позволить себе не мог из-за риска получения новых «ям» в евклидовой метрике мира. Да ему бы и не дали этого сделать ни эмиссар ФАГа, ни проконсулы синклита, знающие цену подобных открытий.
Вечером Ставра вызвал в контору да Сильва и предложил участие в «абордаже» галиона «Тянь-аньмынь».
«Я не возражаю, — согласился Панкратов. — А с чем это связано и что мы должны делать на борту галиона?»
«Искать оружие, с помощью которого сегодня исполнители ФАГа уничтожили патрульный когг с двумя пилотами в системе Чужой и едва не сбили машину с Виданой Железовской».
Видимо, чувства Ставра отразились-таки на лице, потому что Мигель поспешил добавить:
«Она жива, хотя и получила шоковую дозу неизвестного излучения. В клинике управления остаться не пожелала, лечится дома дедовскими методами. Готовься, включай себя в сеть «спрута» по коду АА, пароль — Печенег. Я тебя вызову».
Ставр откланялся и через полчаса входил в квартиру Виданы, которую посещал всего один раз, но запомнил до мелочей. Еще отпуская такси, он выявил и тихую охрану девушки (обойма «Аргуса» в количестве пяти душ с аппаратурой «нонвуд»), и ее гостей — Забаву Боянову и мать Виданы, но визит откладывать не стал.
«Привет, эрм, — услышал он характерный пси-голос Бояновой, когда открыл засветившуюся
— Добрый день, — приветствовал Ставр всех присутствующих, одним взглядом окидывая гостиную: Видана в чем-то полупрозрачно-дымчато-белом сидит в кресле с ногами, рядом — мать, Галена, похожая на нее, как сестра, Боянова стоит у окна-стены с кошкой на руках и поглаживает ее по спине.
— Как это произошло?
— А тебе что за интерес? — глянула на гостя Видана исподлобья. — Не терпится проявить заботу?
— Дана! — укоризненно произнесла мать девушки. — Извините, Ставр, она действительно расстроена, да и скучает.
— Состояние скуки не стоит никаких душевных усилий, — хладнокровно сказал Ставр. — Я думал, что скука — достояние нормалов, людей недалеких.
Видана фыркнула.
— Отсюда вывод: я — человек недалекий. Теперь видите? Ставр Панкратов — умный, деловой и сильный паранорм, всегда знающий, что делать в каждую последующую минуту. А слабо, эрм, поскучать наедине с самим собой?
— Дана, — обеспокоенно проговорила Галена, переводя взгляд с дочери на гостя.
— Ее сбили из какого-то неизвестного «уничтожителя», — обернулась Забава, отпуская кошку. — Этим делом занимаются пограничники, но они люди незаинтересованные в раскрытии преступлений на своей территории. Если хочешь, можешь присоединиться к мальчикам из бригады Ги Делорма, которые расследуют нападение на свой страх и риск.
Ставр хотел сказать, что шеф на эту деятельность добро не даст, но передумал.
— Благодарю за предложение, я его принимаю. Извините за вторжение. — Панкратов посмотрел на Видану. — Я рад, что все обошлось… на этот раз, но, однажды начав, террористы не остановятся на полпути и будут идти за вами следом до тех пор, пока… Не хотите взять меня на постоянный консорт-контроль?
Ставр имел в виду компьютерную многодиапазонную связь по личной консорт-линии, поддерживаемую между абонентами постоянно.
— Вот еще! — надменно поджала губы Видана. — Мне только ваших советов не хватало!
Галена беспомощно глянула на Ставра, потом на Забаву. Та улыбнулась.
— Не слушайте ее, мастер, у девочки режутся зубки индивера. Спасибо, что зашли проведать.
Ставр поклонился, передав Видане слоган без слов: снежное завихрение — облако из струек эмоций разного плана — венок цветов — блик солнца на воде — свежий ветерок и запах луга, — и вышел. Он понимал чувства девушки, но все равно в сердце зашевелилась грусть. Хотелось, чтобы его встречали в этом месте не так.
Поскольку дома его не ждал никто, кроме домового и терафима, Панкратов решил продолжить свои научные изыскания, и метро выгрузило его в транспортном портале Института внеземных культур.
Работал он до позднего вечера, проделав два цикла предварительных и уточняющих расчетов взаимодействий пространств с изменяющейся геометрией и мерностью. Результат его ошеломил: Степан Погорилый не мог повлиять на нагуаль ни одним из полей или изучений, потому что калибровку мира определял вакуум данного континуума, а не внешнее воздействие! Вакуум же, то есть физическая база нагуаля, никому не был известен, в том числе и Степану. Как он превратил нагуаль в многомерную «яму», оставалось загадкой.