Реликт (том 2)
Шрифт:
— Это по крайней мере спорно. Принципиальная невозможность полной формализации знания может быть законом только в, нашем домене, в нашей метавселенной, об остальных мы ничего не знаем.
Диего спорить не стал, хотя возражения у него были, потому что он не раз беседовал на эту тему с Греховым и знал то же, что и он.
— А почему мы не выходим? спросил он. — Или нас ждет карантин?
— Сам же сказал — это Дно Мира, — серьезно проговорил Ян Тот. — Мы у границы домена, где метрика пространства из индефинитной становится псевдоевклидовой, а то и вообще метрикой Минковского. Защита наших костюмов может не справиться
— Возможно, ты прав, файвер, — вздохнул Грехов, снова посмотрев на Ставра с неопределенным интересом, словно приглашая его вмешаться в разговор. — Нам с Панкратовым придется выйти вдвоем. Ему не страшен даже дьявол, да и я… — Беглая улыбка тронула губы Габриэля.
С тихим звоном в сплошной стене купола появился прямоугольный контур. Грехов, не говоря ни слова, направился к нему, тронул стену рукой, и рука по локоть вошла в перламутровое мерцание, исчезла. Без задержки Грехов шагнул дальше, пропал. Ставр молча двинулся следом, на мгновение свет в глазах сменился тьмой, и он вышел… на вершину невысокого холма, поросшего обыкновенной зеленой травой. Отсюда открывался вид на бескрайнюю холмистую равнину, уходящую, казалось, в бесконечность. Небо над равниной казалось вполне земным, высоким, ему не хватало только солнца и облаков.
Ставр оглянулся и вздрогнул.
За небольшим каменным строением, имеющим вид старинной часовенки, из которого вышли разведчики, в километре начиналась гигантская стена! Впрочем, слово «гигантская» не отражало масштабов явления. Сложенная из огромных каменных блоков стена уходила вверх и в обе стороны — в бесконечность, как и равнина с другой стороны.
— Вот это да-а-а! — раздался сзади голос Диего. — Это скорее Стена Мира, а не Дно.
Ставр оглянулся. Диего Вирт, задрав голову, смотрел вверх, на стену. В глазах его светились восхищение, изумление и недоверие. Рядом стоял Ян Тот, философски задумчивый и спокойный.
— Что вы об этом думаете? — спросил Грехов, не оборачиваясь.
— Нас держали, чтобы успеть создать этот ландшафт, — сказал Диего. — Сеятели где-то недалеко и наблюдают за нами.
— По-моему, это иллюзия, — тихо сказал Ставр, чувствуя, что вопрос больше относится к нему. — Гипноиндукционная картина уровня-5, игровая виртуальная реальность.
— Я же говорил: он тонко чувствует изменения поля Сил, — сказал Ян Тот. — Вы правы, Панкратов. Мы видим и чувствуем не то, что находится перед нами в действительности. Это — потенциальный барьер, отделяющий наш метагалактический домен от соседнего, не позволяющий клеткам-вселенным со своими наборами констант просачиваться друг в друга. Универсум в каком-то смысле — конгломерат таких клеток, приближающийся по инвариантности к абсолютному потолку сложности систем. Отдельная метавселенная, как наша, например, не реализует всех возможных материальных структур, Универсум — реализует, но для этого ему понадобилось создать клеточную структуру своего тела, разделенную потенциальными барьерами.
— Настолько доходчиво, — засмеялся Диего, — что даже я понял. Но, может быть, это не барьер, а мембрана? Конструктор ведь когда-то сквозь него просочился.
— Конструктор сделал это неумело и едва не погиб, — сказал Грехов, покусывая сорванную травинку. — Теперь-то он, конечно, знает, как просачиваться в соседний домен. Однако нам одним это не под силу. Если
Путешественники разошлись в разные стороны по равнине, пытаясь выйти из потока гипнореальности, чтобы увидеть истинную картину мира. Неизвестно, получилось ли это у остальных, но Ставр добился лишь «мигания» ландшафта: подсознанию удавалось отстроиться от внешнего поля внушения лишь на короткое время.
Оставив эти попытки, он подошел к Грехову, сидевшему на корточках над каким-то невзрачным на вид цветком.
— Я давно хотел спросить… Это вы подсказали моему терафиму, где искать нагуаль в лесу?
— Было такое.
— А в доме тоже побывали вы?
— Надо было обезвредить микрошпиона, внедренного в твоего инка.
— Я так и понял.
Из часовни тяжело выползли чужанин и ящер НЗ.
С тихим шорохом в головах людей зажглись огненные слова-ленты чужанского пси-языка: «Нас приглашать обед беседа приятность».
— Пошли побеседуем, — согласился Грехов.
— Неужели прибыл Сеятель? — хмыкнул Диего.
— Скорее всего, с нами будет говорить инк погранзаставы.
Габриэль оказался прав, их ждал видеофантом местного инка, контролирующего данный комплекс даже не сооружений — виртуальных состояний погранзаставы. И этот «уголок природы» со Стеной на самом деле был своеобразным «дном Мира», на которое замыкался домен родной метавселенной. Если бы возможен был полет на спейсере с неограниченным запасом хода до границ домена, этот полет в любую сторону от точки старта привел бы корабль сюда, к заставе, созданной «серыми призраками».
Хозяин заставы, неотличимый внешне от человека, молодой, смуглый, черноволосый, неуловимо похожий на Грехова, ждал их в часовне, внутреннее убранство которой теперь напоминало интерьер какого-нибудь современного элитного клуба. Был предусмотрен даже кегельбан, где гости после беседы с удовольствием побросали тяжелые шары, сбивая кегли.
Расположились все, кроме чужанина, в баре, где тихо играла музыка и в такт ей менялся цветовой узор на потолке и стенах. Тоник, появившийся на столе, казался натуральным и вкусным, пирожные, горячие бутерброды и мороженое также не выглядели искусственными или миражами, и все же Ставра не покидало ощущение, что кормят их иллюзиями.
— Мне известна причина, по какой вы прибыли сюда, — начал «бармен», предложивший называть его просто Человеком. — Но прежде чем решить, стоит ли вам идти дальше, хочу предупредить о возможных последствиях вашей экспедиции.
— Мы знаем, — флегматично заметил Ян Тот.
Человек посмотрел на него с интересом.
— Кажется, я имею честь разговаривать с файвером. Очень приятно познакомиться. Люди вашего круга так редко появляются на заставе.
— Так они все-таки появляются? — поднял бровь Грехов. — Кто же, если не секрет?
— Вы…
— Я не в счет.
— За время своего дежурства я встретил лишь двоих файверов, одного землянина по имени Гаутама и гуманоида с приграничного мира Джезен.
— Да, файверы — интегральная раса, — кивнул Габриэль. — И есть в ней место даже для представителей племени эмиссара Джезенкуира, с которым мы имели честь скрестить шпаги.
— Ну, то, что здесь побывал джезеноид, понятно, — сказал Диего Вирт. — Их мир действительно где-то близко отсюда, а вот что понадобилось Будде?!