Ремесленники душ. Изгой
Шрифт:
– Вы даёте слово, что никто не пострадает? – за укреплённой железом дверью раздался звук открываемого засова, а в замке показалась головка ключа.
– Ты сам знаешь, что я не хочу никому навредить, просто хочу спасти своих товарищей, а для этого мне нужно сбежать на фронт.
Ключ провернулся в скважине, и дверь открылась.
– Чтобы не подумали на тебя, – я обратился к нему, – не против, если я и тебя усыплю?
Он согласно закивал, протягивая мне ключ.
– Только я сначала вернусь туда, где лежит Тони, мой напарник.
– Договорились, спасибо, Марк, – я
Подготовка к побегу заняла у меня немного времени, ещё три месяца назад я понял, что меня просто кормят пустыми обещаниями, а сами не собираются ничего предпринимать для поиска Анны. А если поиск и вели, то точно не на территории республики, на которой она, скорее всего, сейчас и находилась, если верить прессе. Так что либо я сам отправляюсь на её поиски, либо этого никто никогда не сделает – это у меня в голове отложилось чётко.
Пройдя в холл и открыв наружную дверь, я спустился по лестнице к припаркованному для служебных нужд парокару. Аккуратно вытащив из машины водителя, занёс его в дом, а сам вернулся за руль. Водитель из меня был так себе, из-за небольшой практики, но доехать до двух нужных мест я должен был, тем более что замок тайной полиции, находился в пригороде Лондона как раз в той стороне, близко к которой расположено моё собственное имение, всё, что оставалось, – просто добраться целым, не разбив по пути машину.
На моё счастье, поздней ночью дорога была пуста, редкие автомобили проезжали навстречу, слепя меня светом своих фар. Приходилось снижать скорость и от злости на себя кусать губы, ведь я мог научиться лучше управлять транспортом, но нет, всё время ездил как пассажир. Не попав в аварию и чудом не врезавшись в ворота въезда в поместье, я поднял сторожа и его собак, которые на всю округу объявили громким лаем, что кто-то вторгся на их территорию.
– Сэр Рэджинальд? – удивился Джон, подсветив меня фонарём, но не ослепляя им глаза.
– Буди маму, дедушку, Марту, мы уезжаем, – ошарашил я его новостью, – ты тоже. Бросай всё, бери только вещи и деньги.
– Но… – он растерялся, – дом, поместье…
– Всё отберут, хорошо, если не в тюрьму посадят, – я покачал головой, показывая, что всё серьёзно. Он по-военному коротко кивнул и кинулся помогать мне будить всех.
Разбуженному экстренными сборами управляющему я ничего не сказал, просто поставил в известность, что мы уезжаем. Всё, что ему оставалось, – это удивлённо наблюдать за экстренной эвакуацией жильцов. К чести мамы и дедушки, они с полуслова поняли грозившую им опасность, поэтому, лишь однажды посетовав на то, что многое придётся оставить, молчаливо загрузились в парокар. Марта с ребёнком вообще не проронила ни слова, сказав, что доверяет мне полностью. Джон положил в багажник свои вещи и уселся за руль, когда я сказал, что не рискну вести машину с пассажирами.
– Куда, сэр? – лишь спросил он, выезжая из ворот поместья.
– Квартал ремесленников, наш старый дом.
Час поездки – и я быстро выкопал два припасённых РС-100, а также аниматрон Кукольника, ожидающий своего часа. Конечно, пришлось вскрыть все заначки с деньгами, поскольку они больше не были мне нужны, лучше эти деньги отдам вынужденным беженцам, которых сорвал с места своим поступком. Извозившись в земле и грязи, я наконец вернулся в машину, назвав следующий адрес.
– Это же военный аэродром, сэр, – удивился Джон.
– Да, а где ещё мы угоним дирижабль? – я пожал плечами, вызвав у него ступор.
– Сэр, вы уверены? Это государственное преступление, – хоть он и спорил, но машину вёл уверенно, видимо, решив, что не слушаться меня хуже.
– Я не принуждаю, – тем не менее я решил предложить ему выбор, – довезёшь нас туда, избавишься от машины, и я дам тебе достаточно денег для беззаботной жизни дальше.
– Подумаю, – он благодарно кивнул.
Всё время до аэродрома все внутри парокара молчали, хотя я видел по глазам мамы и Марты, что у них было, что у меня спросить.
***
До рассвета оставалось всего ничего, когда мы прибыли на место. Густой туман разливался по долине, закрывая обзор и не позволяя видеть ничего дальше десяти метров.
– Отличная погода, – обрадовался я, выходя из парокара и помогая родным переносить вещи, ближе к проходной, где сразу насторожились дежурные солдаты, услышавшие шум.
– Сэр Рэджинальд, – Джон помог нам с вещами, затем остановился рядом со мной, – я не могу всё бросить, у меня тоже есть родные.
– Без проблем, – я протянул ему небольшой кожаный мешочек, битком забитый монетами по сто гиней, – спасибо за службу и помощь.
– Рад был знакомству, сэр, – он без раздумий взял то, что заслужил, затем, пожав мне руку, сел в автомобиль и, фыркнув паром, уехал прочь.
– Кто вы и что вам нужно? Это военный объект, – пока я разговаривал с Джоном, прибывших со мной окружил вооружённый патруль.
Я походя лишь одним движением руки опустошил их души ровно на тот объём, который вызывает шок и беспамятство, но не убивает. На шокированные взгляды родных пришлось ответить, сказав, что они все живы, я не садист, чтобы сеять кругом лишь смерть. Они слегка успокоились, но всё же то тут тот там лежащие тела пугали их. Пришлось каждый раз заверять, что с ними всё в порядке, просто побудут без сознания какое-то время.
Я целеустремлённо вёл родных сначала по помещениям и казармам, затем через поле, где, как я знал, всегда дежурит посыльный дирижабль, готовый в любой момент сорваться по приказу командования в путь.
– Кто вы, что вы тут делаете? – солдаты охраны едва успели задать вопрос, как тут же легли на холодную, влажную траву, прямо рядом с открытым входом.
Матрос дирижабля не успел даже испугаться, как я приказал ему выйти и убрать трос с причальной мачты, чтобы взлёт прошёл гладко. Он попытался достать оружие, но демонстративно надетые ярко-синие перчатки антианиманта убавили его пыл. Я молча забрал и выкинул его оружие.