Ремонт в замке Дракулы
Шрифт:
Шаг, второй, третий, почти прыжок — скользкая ложечка почти вернулась.
Бажена замерла, одной ногой покачиваясь на краю ступеньки, вторую отведя в сторону — для равновесия. В коридоре потемнело, несмотря на кристально чистые окна, лишенные занавесок.
Мелкие листочки «линорской милорницы» плавали в покрытых испариной чашечках. Бажена проследила, как одна крупная капелька прокатилась лавиной от золоченого бортика в до дымящейся паром напиток.
Едва оторвала взгляд и посмотрела выше.
Изъеденное черными искрами пространство,
Это состояние невероятного сосредоточения длилось так кратко, что Бажена не успела его осознать.
На лестнице она была не одна.
Внизу стоял мужчина. Лет тридцати. В тёмно-синем летнем костюме, нежно-кремовой рубашке и кожаных ботинках. Гладковыбритый. Красивый — высокие скулы, выдающие интересное смешение кровей специалисту. Но на лестнице такового не было, а Бажене было достаточно синих глаз.
Мягким движением незнакомец чуть подался вперед. Прямо в солнечный квадратик.
Примар, забывшая о неустойчивости подноса и собственной позы, с наслаждением наблюдала, как на освещенном мужском лице проявилась синева глаз, какой позавидовали бы ярчайшие цейлонские сапфиры.
«Не миорец».
Сверху Бажене было видно, как свет вызолотил насыщенные каштановые пряди, казавшиеся чёрными в тени.
Растрепанные так тщательно, будто трое парикмахеров только что бегали вокруг него с выпученными глазами, брызгали лаком и мазали восками, муссами и какой-нибудь хитрой пудрой для укладки.
Прическа незнакомца выглядела так безупречно, что Бажена дернулась посмотреть, а нет ли у того за спиной и правда свиты из стильных юношей с ножницами и укладочными щипцами наперевес.
Они явно справились со своей работой! Может, успеют привести в порядок и ее голову до встречи с мадам инспекторшей?
Бажена не знала, как долго она стояла на лестнице, погружаясь на байкальское дно в глазах незнакомца.
«Умеет Кара выбирать сотрудников!»
Мысли Бажены разлетелись стайкой перепуганных рыбок. Одна, мелкая и непонятная, вырвалась наружу. Прорвала ледяной панцирь и Бажену вырвало из состояния высокохудожественной скульптуры «королева приносит людям чайный сервиз» в стиле радикального Миорского реализма.
Чашки вспомнили, что не одна только ложечка хотела покинуть этот скучный поднос.
Они рванули к краю, Бажена — за ними. Платье защелкало бусинами, будто просыпали мешок сухого гороха. Ступени бросились под ноги счастливыми щенками и тут же проскакали
Бажена Рудольфовна подумала разом о множестве несъедобных, но крайне подходящих ситуации блюд.
Остановиться она уже не могла и по инерции побежала вниз, касаясь ступеней самыми кончиками туфелек.
«Только бы не разлить! — брыкалась в голове та самая беспокойная рыбка-мысль. — Не разли-и-и-ить!»
Рыбки, отвечающие за сохранность здоровья, головы и особенно — нежелание переломать ноги, испуганно рассосались кто куда.
Чёрные мухи слетелись к Бажене, кажется, со всей округи. Они заполонили коридор, оконный свет, путь вперед.
Лишившись последних ориентиров, она достигла конца лестницы и, наконец, упала. Ровно туда, где стоял незнакомец. Точнее, где он должен был стоять, если бы был ненормальный человеком.
Любой нормальный человек, при виде летящей над лестницей бледной девушки в черном платье, да с вертикально хлещущими воздух белыми волосами, да с разлетающимися во все стороны столовыми приборами... отскочил бы в сторону, выбежал бы из ратуши, сел бы в автомобиль и отъехал бы от беспокойного местечка на безопасное расстояние.
В момент, считаемый Баженой мгновением за секунду до катастрофы, после которой её увезут в ближайшую реанимацию с ожогами от кипятка и переломами, она стиснула край злополучного подноса и поплотнее зажмурилась, готовая к неизбежному.
В конце лестницы вместо ожидаемой пустоты, заполненной мерзейшего вида мухами, она встретила сопротивление.
Сопротивление было относительно устойчивым, хотя охнуло и чуть покачнулось, но Бажену удержало.
Она открыла глаза. Противные насекомые схлынули, не оставив ни намека на свое мерзкое присутствие.
В пустом коридоре, у самого подножия лестницы, ведущей на второй этаж, Бажена Рудольфовна, примар сего города, висела на груди у загадочного незнакомца, который не только не сбежал от опасности, но и имел счастье подхватить госпожу правительницу под локотки.
Собственно, только это удерживало её от сползания с белой рубашки, украшенной четким отпечатком Бажениной помады, ниже, на еще неизмазанные помадой брюки.
Выждав мгновение, мужчина отвел дрожащую примарскую руку в сторону, медленно разлепил примарские пальцы, высвободил и поставил поднос на ближайший подоконник.
Удивительно, после всех приключений содержимое было на месте: чашки, чайничек с кипятком и даже противные ложки остались на месте, как приклеенные.
Будто не было ни полёта, достойного соревноваться с выкрутасами Ракия в небе, ни дилетантского жестковатого приземления, Ракием наверняка бы осмеянного.
— О нет, — только и прошептала Бажена, — моя помада!
Не дожидаясь участия со стороны кавалера, она вскочила на ноги, и, подхватив юбки, бросилась к окну.
В прозрачном стекле было видно главную Миорскую площадь, Кристофа, махающего Бажене с веранды ресторанчика сосиской, насаженной на вилку, и размазанную по Бажениным щекам косметику.