Ренар Холл

Романова Екатерина

Дверь за моей спиной громко захлопнулась, припечатанная шквальным порывом ветра, который едва не сбил меня с ног. Что я говорила насчет страха? Стихия бесновалась и лютовала, пытаясь схватить меня острыми, словно вышивальные иглы, пальцами, сорвать одежду, раскутать шаль и пробраться под шерстяной платок. Белая пелена застилала округу,

не позволяя разобрать, в какую сторону следовало двигаться. Рев ветра, казалось, могильным голосом приказывал вернуться обратно и, видит богиня, я уже было хотела к нему прислушаться! До дрожи захотелось назад, но я понимала, что Летиция все еще в коридоре, только и ждет моего позорного возвращения. Ну, уж нет! Для дворянки гордость и честь – не просто слова, они куда важнее сиюминутной слабости!

Решительно стиснув корзинку для яиц, я сделала шаг вперед и… провалилась по грудь в снег.

Так некстати вспомнились страшные сказки, которыми нас в детстве пугала бабушка, когда братья не слушались. Она говорила, что на севере державы, где горы круглый цикл одеты в белые шапки, живет чудище Ходарк, которое утаскивает непослушных детей в свои ледяные пещеры и морит там голодом. Жестокие сказки были у бабушки, но зато братья переставали шалить, а я – еще и спать. Чудище Ходарк с прозрачными глазами и ледяными когтями мерещился мне на каждом шагу. Вот и сейчас рев охрипшей метели казался завыванием зверя, а тугие объятия снега – его стальной хваткой. Воображение довершало картину жестокой расправы, и я стала задыхаться. Толщи снега все сильнее давили с разных сторон и, сколько бы я ни пыталась пошевелиться, ни раскапывала грудь руками, меня лишь больше засасывало. Мой отчаянный крик утопал в бешеном реве стихии, как капля дождя тонет в море. Она есть, но о ней никто и никогда не узнает… Вдобавок ко всему, чудился не то женский смех, не то замогильный рев.

Я призвала силу, в тщетной надежде, что каким-то образом получится выбраться из снежного капкана

и спастись, но, увы, она лишь согревала обмерзающие стопы и коленки, продляя мою агонию. А ведь я так храбрилась своим бесстрашием. Правильно говорят, что смерть всех смиряет и ставит на колени: что дворянин, что слуга – она не делает различий…

Только я была готова смириться со своей участью и даже, казалось, в неверном туманном отблеске небесного светила различала облик отца, как раздался голос. Он звучал ясно и четко, словно метель не помеха:

– Назовись, чужак! Имя и цель прибытия.

Уплывающее сознание в белой пелене никак не могло разобрать образ незнакомца на дивном звере, похожем на коня, но по голосу я узнала сразу:

– Джаспер, это я, Лайнэ!

– Лайнэ? – хватка сугроба вмиг отступила, и он подтолкнул меня к поверхности.

Маг спрыгнул со зверя и помог мне выбраться и отряхнуться. Он воздел руки, с которых сорвались лазурные волны силы, к небу и пурга стала утихать. Она не исчезла вовсе, но значительно ослабла, позволяя хорошенько разглядеть мужчину и прекрасно его слышать.

– Прости, это моя вина. Ты попала в снежную ловушку. Защита Ренар Холла была настроена на Латишу, а не на тебя… Я все исправлю, не переживай.

– Ходарк? – продрогшим голосом протянула я, оглядываясь в поисках корзинки. К счастью, та оказалась поблизости, и я смогла до нее дотянуться, не сходя с места. По понятным причинам я теперь и шага ступить боялась!

– Ходарк? – мужчина поднял брови, и я лишь сейчас заметила, что он без шапки. Только меховой полушубок, штаны и бурки. Кожа мужчины едва мерцала, будто покрытая кристаллами инея, а ветер трепал белоснежные волосы, растворявшиеся в снежинках, словно сами являлись частью снежного сумасшествия. Именно сумасшествием это и было… Я и в тулупе продрогла так, что губы едва шевелились!

Конец ознакомительного фрагмента.