Рената Витали
Шрифт:
Мануэль покачал головой.
— Но…
— Он застрял в другой эпохе, Мануэль.
— Другие синдикаты…
— … изменились. К женщинам относятся одинаково. Их не увольняют. Синдикаты редко прибегают к насилию для решения проблем.
Глаза Мириам расширились, и в них заблестели слезы.
— Почему это не можем быть мы? Папа?
Мануэль повернулся ко мне. Это было хорошо. Да, он всю жизнь был послушным солдатом и, возможно, искал лидерства в других, но тот факт, что он инстинктивно обращался ко мне, в сочетании с тем, как его любили в синдикате, делал его
Я протянул руку и коснулся плеча Мириам.
— Синдикат Де Лука останется прежним, пока неизменным остается Анджело Де Лука.
— Я… Я… — Мануэль протянул руку, сжал руку дочери и прочистил горло. — Я в растерянности, что здесь делать. Если мы не можем уйти и не можем остановить Якопо, что нам делать?
Я ничего не ответил, ожидая, пока они придут к выводу первыми.
Прошло несколько минут молчания, прежде чем нерешительная Мириам встала и повернулась к нам обоим. Ее глаза были немного лихорадочными, и она выглядела то ли решительной, то ли не в себе.
— Мы свергнем Анджело Де Луку.
— Дорогая… — Мануэль бросил неуверенный взгляд в мою сторону. — Мы не можем так говорить.
— Папа, посмотри, что Якопо сделал со мной. Посмотри, что Анджело сделал с Дамиано. Мы можем сделать это. Мы втроем справимся. — Она повернулась ко мне. — Ты его сын. Ты единственный, кто может взять на себя ответственность. Пожалуйста, Дамиан. Я твой друг. Пожалуйста.
Вот и все. Я заставил ее умолять меня о том, чего я хотел в первую очередь. Манипулирование никогда не было приятным, особенно когда оно происходило без особых усилий.
Я потратил несколько минут на ответ, демонстрируя свою нерешительность.
— Нам нужно будет склонить людей на свою сторону.
Мануэль вскинул голову, надежда изменила его черты.
— Что тебе нужно, чтобы мы сделали? Что угодно.
— Сейчас люди в этом городе уверены, что Анджело Де Лука им подходит. — Я прокладывал себе путь через людей, шаг за шагом отворачивая их от Анджело. Значительное число людей все еще оставалось на обочине, и поддержка Мануэля могла бы стать решающим фактором. — Нам нужно убедить их в обратном.
Мириам кивнула.
— У моего отца много друзей — солдат и капо. Я дружу со всеми девушками здесь, а их клиенты — все из синдиката.
— Тебе нужно быть осторожной. Ловкой.
— Я буду. Я смогу.
И я ей поверил. Черт возьми, Благодетель, должно быть, тоже ей поверил, иначе нас бы здесь не было.
Я продолжил:
— Некоторые люди будут сомневаться. Я не могу просто показать им свои шрамы.
— Почему нет?
За меня ответил Мануэль.
— Это подозрительно. Он не может ходить без рубашки. Люди, которые режутся, например, скрывают свои шрамы. Люди будут удивляться, почему он их не прячет. Почему сейчас? Если они будут задавать такие вопросы, это может быть опасно.
Я кивнул.
— Мне нужно, чтобы Анджело ранил меня так, чтобы люди видели. Синяк под глазом. Что-то на лице. Рукава могут прикрывать руки. Брюки могут прикрывать ноги. Но это должно быть лицо.
— И ты можешь это сделать?
Я подумал
Это был мой синдикат.
Это было мое будущее.
Это было то будущее, которого я хотел.
… И в нем не было Ренаты Витали.
ГЛАВА 15
Доверять трудно. А знать, кому доверять, еще сложнее.
Мария В. Снайдер
РЕНАТА ВИТАЛИ
В Девилс-Ридж время текло странно. Дни казались длинными, а ночи проходили слишком быстро. Когда речь заходила о наших вечерах в библиотеке, они не могли наступить достаточно быстро. В будние дни было легче. У меня была школа, которая занимала все мое время, пока водитель Де Лука не подвозил меня обратно к особняку, а остаток дня я проводила за домашними заданиями, дремала и ждала, когда наступит утро.
Выходные были хуже всего. У меня не было никакой электроники, чтение я откладывала на вечера в библиотеке с Дамиано, а спать я могла только так. Мне нечем было заняться, чтобы скоротать время. Дамиан почти все выходные проводил вне дома.
Но на этой неделе Анджело уехал в Оклахому заключать очередную нефтяную сделку, и я не слышала, чтобы Дамиан выходил из своей комнаты. Домработницы даже приносили ему завтрак и обед к двери. Но никто из нас так и не подошел к нему. Я провела день, лежа в постели и глядя в потолок. В тишине. Так много тишины.
В джунглях тишина — признак опасности. Животные знают, что нужно молчать, когда приходит хищник. Мир мафии очень похож на джунгли, и я должна была думать об этом с каждой секундой.
И тут я услышала это.
Первое кряхтение.
Сначала я подумала, что мне послышалось, но потом это повторилось. Звук доносился из-за стены, которую мы с Дамиано делили. Я вскочила с кровати и подошла ближе. Еще одно ворчание. Подтащив тумбочку к вентиляционному отверстию, я встала на нее.
Анджело здесь не было. Это не могло быть избиением. А когда я заглянула в вентиляцию и увидела размытое изображение Дамиана в постели, то поняла, что это точно не Анджело. Не в силах разглядеть четкое изображение через вентиляцию, я сползла с тумбочки на кровать.
Я натянула на себя одеяло, как будто оно могло защитить меня от образа, пронизывающего мой мозг.
Снова мычание, но на этот раз он добавил:
— Блядь, да.
Женские стоны наполнили мою комнату, и она задыхалась:
— Да, папочка. Быстрее.
Дамиан простонал:
— Так хорошо.
Я засунула руку под простыню и стала теребить обрезки трусиков. Я попаду в ад. Дамиан снова застонал, и мои пальцы погрузились под ткань, дразня мой клитор. Слушать Дамиана с другой женщиной не должно было причинять мне боль, но она причиняла. Это опустошало меня. И все же я не могла перестать ласкать себя.