Ренегат
Шрифт:
Наскоро промокнув волосы и повязав полотенце на бёдрах, Ирзи пошёл открывать дверь – гостей он сегодня не ждал.
– Привет! Можно к тебе? – взгляд Тароша скользил по практически обнажённому телу Ирзи.
– Нет, – ответил он.
– Вечером?
– Вообще нет, – тон Ирзи не предполагал возражений, он попытался закрыть дверь, но Тарош удержал её рукой.
– Слушай, Ирзи, мы с Ингленом даже не женаты, – принялся оправдываться Тарош. – Он просто от меня залетел…
– Может, вы сами друг с другом разберётесь? – Ирзи немного повысил голос. – Хорошего
Он с силой захлопнул дверь перед носом Тароша и услышал явно ругательное слово на к-рутском диалекте – уже на рабочем месте поискал в сети, узнав его значение: «шлюха». С этим Ирзи был совершенно не согласен, но доказывать обратное не собирался – тем более не считал мнение Тароша ценным.
Утренняя почта тоже вызвала раздражение: Рташ вновь звал к себе, великий учёный покинуть пределы собственного кабинета не соизволил, даже если услуга нужна именно ему. Ирзи сопоставил планы на день и решил идти прямо сейчас – прогулка должна была успокоить нервы.
– Вы в Центр? – сидевший за рабочим столом Набу оживился.
– Да.
– Можно с вами?
– Идём.
Ирзи не нашёл причин отказывать, хотя у секретаря явно имелась личная заинтересованность – Ферейна в окрестностях консульства теперь видел регулярно. Ничего удивительного в романе не было, другие сотрудники тоже постоянно пересекались с местными, но сам факт, что Набу раньше спал только с коллегами, а сейчас целых две недели общается с одним и тем же имперским подданным, автоматически привлекал внимание. Это, конечно, Ирзи не касалось – главное, что Набу по-прежнему безупречно выполнял свои обязанности. Прогулка до Центра не в счёт – тут Ирзи сделал поблажку.
У кабинета Рташа Ирзи чуть не сбил с ног огромный к-рут в униформе охранника – хорошая реакция позволила вовремя отскочить. Всё-таки привыкнуть к таким габаритам народа-сателлита имперцев было непросто – рядом с ними Ирзи чувствовал свою физическую уязвимость.
Ещё одна загадка истории состояла в том, что никто не знал, почему к-руты, не отправившиеся в межзвёздное путешествие вместе с братьями Рэеллинами и другими единомышленниками ремийского происхождения, полностью исчезли с Ремена. Никаких данных о массовом истреблении к-рутов не нашлось, о массовом вымирании – тоже. Не верил Ирзи и в то, что покорять новые планеты вместе с переселенцами отправились абсолютно все к-руты. Хроники не предлагали вариаций – после исхода будущих основателей Керийской империи на Ремене остались только носители ремийского генома.
– Ирзи, ты чудо! – поправляя юбку, воскликнул Ршат. – Как я могу тебя отблагодарить?
Ирзи вновь пришлось маневрировать – желания обниматься с Ршатом так и не возникло. Не было брезгливости или отторжения, просто существовали те, к кому Ирзи не хотел прикасаться. Перебарывать свои ощущения и идти на поводу не имело смысла – Ирзи оставался верен своим принципам.
– Зачем? Я действовал на благо Конфедерации, – произнёс он дежурную фразу.
– Ну, как знаешь, – оскалился Ршат.
– Ты только ради этого меня позвал? – усмехнулся Ирзи, переведя взгляд на беспорядочно валявшееся в кабинете оборудование.
– Не
Обижаться на эксцентричность учёного было бессмысленно, Ирзи выскользнул в дверь и опять резко затормозил: в этот раз траектория его пути пересеклась с доктором Каэром.
– Доброе утро, доктор, – поздоровался Ирзи и отошёл на безопасное расстояние.
– Доброе, господин Иллинемантар, – кериец нервничал, но точно не по поводу вовремя предотвращённого столкновения.
– Мне пора возвращаться в консульство, – вежливо сказал Ирзи, когда пауза между репликами затянулась.
– Хорошо, господин Иллинемантар, – доктор натянуто улыбнулся, но Ирзи не успел сделать и шага, когда тот добавил: – Морирзинен, не хотели ли бы вы сходить куда-нибудь после работы?
– Почему бы и нет, – ответил Ирзи.
На самом деле он не испытывал никаких тёплых эмоций к Вине Каэру – к тому же кериец был старше его и существенно ниже ростом, – но мысль о вечере, который можно провести не наедине с неприятными раздумьями, а в компании нового любовника, вполне нравилась.
Вине был до зубовного скрежета предусмотрителен при назначении времени и места встречи: условились, что он заберёт Ирзи от дверей консульства. Только из-за безобидности Ирзи отступил от собственных правил и согласился поехать с ним – обычно приглашал всех в служебную квартиру. И из соображений безопасности, и из соображений комфорта – жилища керийцев Ирзи считал чересчур аскетичными.
Вине оделся в повседневную одежду, которая мало чем отличалась от медицинской формы, личный гравикар оказался миниатюрным, на двоих, и Ирзи сам поднял дверцу, чтобы опуститься на небольшое для его комплекции сиденье.
Ощутимое волнение керийца Ирзи не трогало – в такие моменты, когда он принял решение, ничто не могло испортить ему настрой.
– Тут не очень далеко, – сказал Вине, двигаясь по дороге к побережью: арийское светило уже утонуло в багрово-золотом океане, оставив после себя бледно-фиолетовые сумерки.
По правде говоря, Ирзи думал, что они едут домой к Вине, но ошибся: гравикар припарковался возле причала, где был пришвартован корабль – самый обычный, без антигравов, судя по конструкции, прогулочный, с просторной верхней палубой, сплошь уставленной столиками.
– Это плавучий ресторан? – удивился Ирзи.
– Надеюсь, тебе понравится, – смутился Вине и, несмотря на разницу в росте и весе, попытался помочь Ирзи выбраться из гравикара.
Из стандартного для керийских заведений меню Ирзи выбрал стабильно отвратные рыбные шарики, свежие ягоды и активно налегал на вино. Разговор с Вине не клеился, но сама атмосфера казалась Ирзи настойчиво умиротворяющей – на залив опустилась ночь, и огни строений на берегу дрожащими дорожками отражались в чернеющей океанской глади. Палуба тоже была неярко освещена – ровно настолько, чтобы не теряться в темноте и одновременно не иметь возможности рассмотреть, что происходит за соседними столиками.