Репетиция

primavera

Тугой кран поддался не сразу, Джиллиан напряглась, повиснув над пустой ванной, и это спасло Кэла от позора, быть застигнутым на месте преступления. Он не понял, где совершил ошибку. Слишком тяжело переступил с ноги на ногу, и скрипнула подошва, либо слишком шумно выдохнул. Но Джилл что-то услышала, насторожилась и повернула голову в его сторону, но вход в ванну ей загородила пластиковая шторка и у Кэла оказалась пара секунд на то, чтобы успеть отшатнуться в темноту, пока Джиллиан вставала на ноги и, запахнув рубашку, придерживая ее на груди, подошла к двери. Кэл был уже далеко, как хищник не создавая ни шума, ни шороха на цыпочках прокрался к своей спальне. Джиллиан вышла в коридор, постояла, обеспокоенно оглядываясь, и вернулась назад, плотно

прикрывая дверь. В тишине дома щелкнул запирающийся замок.

Не зажигая света, словно вор, пробрался на ощупь до кровати. Раскинув руки, рухнул поперек, дыша через раз, усмиряя колотящееся о ребра сердце. Взрослый мужик, а ведет себя и чувствует, как сопливый пацан, впервые увидевший женщину в неглиже. Кэла передернуло, он не представлял, чтобы сказал в оправдание, если бы Джллиан обнаружила его, втихаря таращившегося на нее. Он конечно беспринципный и беспардонный сможет вывернуться из любой даже самой скользкой ситуации и сверхнеловкого положения. Но все же и у него была определенная грань, за которую он не позволял себе переступать.

Кэл не отрицал, что имей возможность, нет, не так, если бы он был уверен, что Джиллиан будет не против, позволив ему подсматривать, умышленно вовлекая его в своеобразную сексуальную игру, он бы мог наблюдать за женщиной бесконечно и с удовольствием. Но она допустила оплошность – не заперла дверь. И последствия их встречи в коридоре несложно предугадать. Хрупкий мир, достигнутый с таким трудом, рухнул бы, скорее всего, безвозвратно.

Обычно, чтобы окружающая обстановка не мешала памяти воспроизводить однажды виденные образы, ему было достаточно закрыть глаза, но сейчас этого не требовалось— над городом царила ночь, шел дождь и в спальне было темно. Кел неподвижно лежал на спине, и смотрел в черноту потолка, а его воображение рисовало полуобнаженную Джиллиан. Ее руки распахивающие рубашку, ее обнаженная спина, еле заметной полосочкой позвоночника. А он снова стоит в дверях ванной.

Если бы он мог переступить порог.

Снова приятная теплота разлилась в паху, разжигая потухшее было возбуждение. Если бы он мог.

Спустить с плеч Джиллиан неуклюжую, слишком просторную для нее рубашку, из-за чего женщина казалась более хрупкой, чем на самом деле. И такой беззащитной. Обнять и прижать к себе обнаженное тело. Вместе забраться в воду, утонув в душистой пене, целоваться, ласкать, слыша ее довольный смех.

У Кэла спонтанно сжались пальцы, он представил, как мягкой губкой скользит по нежной коже, как она становиться горячей и чувствительной. А он добирается до самых потаенных местечек, заставляя Джилл сладко постанывать. Как стройные гибкие ноги обхватывают его за талию, упругие груди щекотно касаются твердыми сосками его губ. А он ловит ртом нежные бутоны и ритмично посасывает их до тех пор, пока оседлавшая его женщина не начинает раскачиваться в такт касаний его языка, поднимая в ванной небольшую бурю.

Низвергающаяся из душа вода смывает пену, струится по лицам, плечам заливается в рот, когда они задохнувшись, прерывают поцелуи.

Чертыхаясь и, тряся головой, он резко сел, и включил настольную лампу. Неяркий умиротворяющий свет наполнил комнату, тыкая Кэла носом в реальность. Размечтался старый идиот. Вот до чего можно додуматься, насмотревшись слезливых мелодрам с очередной подружкой. Но зачем отрицать очевидное, Кэл с удовольствием поплескался бы с Джиллиан в ванной, неплохая прелюдия перед жарким сексом.

– Ну разве, что во сне,— с сарказмом, буркнул он себе под нос, заползая под одеяло.

Джиллиан и раньше держала его на расстоянии, лишь изредка в минуты сильного душевного потрясения впуская в свое личное пространство, а он этим беззастенчиво пользовался, не упуская возможность подержать в руках, обнимая доверившуюся ему женщину. Он сам себя наказал. После сегодняшнего безобразного и унизительного выпада в сторону Джиллиан он захлопнул перед собой все даже самые узкие лазейки.

Он же знал, с какой ловкостью доктор Фостер может выстраивать между собой и его грешным телом и грязной душой непроницаемую стену. Ему приходилось, образно говоря, разбивать голову в кровь, чтобы в этой загородке приоткрывалась крохотная дверка, но этого бывало достаточно, и он ухитрялся просочиться в нее целиком, нанося очередной болезненный удар, оскорбляя или унижая. Интуиция ему язвительно нашептывала, что в этот раз ему не сойдет с рук и он скорее всего будет отлучен и не получит доступа. У любого самого крепкого терпения бывает предел. О чем ему ясно и доходчиво объяснили пару часов назад.

Все попытки уснуть оканчивались одним и тем же — Кэл безжалостно молотил кулаками ставшую немилой подушкой. Переворачивал ее с одной стороны на другую, нежно взбивал, утыкался носом в прохладную ткань и через минуту еще вчера мягкая и удобная она так стремительно превращалась в раскаленный камень у него под ухом. В конце— концов подушка улетела в дальний угол спальни, а Кэл улегся навзничь, закидывая руки за голову, сцепляя пальцы под затылком.

В борьбу с неприкаянным мужчиной вступило одеяло, став жарким и тяжелым, придавив ноги к матрацу. Особо не задумываясь, Кэл отправил одеяло вслед за подушкой.

Взмокший, все еще давала себя знать непонятно откуда прицепившаяся простуда, с гудящей головой и в довершение всех неприятностей с торчащим членом. Кэл затих, улегся на живот, обхватив руками бока кровати, приказав себе

– Спать, недоумок, спать

Но в голову закралась пакостная мыслишка – отправиться в ванную и снять напряжение старым проверенным способом. Он негромко крякнул, сполз на пол, потоптался и передумал. Возможно, онанируя, ему удастся достаточно быстро получить разрядку, но не более. Это была не просто физиологическая потребность организма, да и откуда ей взяться — всю неделю подряд каждый вечер он «драл» очередную шлюшку до изнеможения. Это было скорее всего последствие испытываемого желания обладать. Сильное и мучительное, тут никакой оргазм не сможет его погасить. Он желал обладать женщиной всецело и безраздельно, он хотел не только брать, но и дарить тепло, нежность любовь. Безусловно, его привлекало ее тело и все что оно могло подарить ему, но ему была нужна не в меньшей степени и душа, лишь тогда он мог бы получить успокоение и полное удовлетворение. Подлинное, а не жалкий суррогат, когда сладостное ощущения после выброса скопившейся жидкости, слишком быстро сменяется брезгливостью к самому себе и отвращением с распростертому рядом телу, вызывающему одно лишь желание, как можно скорее от него избавиться, сбежать, не оставляя координат.

Секс это классная штука. Но у него много разновидностей. Можно трахать, а можно любить. Женщину, устроившуюся на ночлег у него в гостиной, Кэл хотел любить.

========== Утро ==========

Утро наступило неожиданно. Из сладкого, полного дурманящих видений сна Кэла вырвал вопль Эмили

– Папа, папа, вставай,— она ворвалась к нему в спальню и усиленно трясла его за плечо,— просыпайся, мы проспали все на свете.

Ошалевший от внезапного и бесцеремонного пробуждения, он наблюдал за дочерью суматошно носящейся по дому. Она пыталась одновременно умыться, одеться собрать школьную сумку и чего-нибудь проглотить на завтрак.

Хлопнула входная дверь с улицы раздалось еле слышное

– Пока

Эмили убежала, оставив его одного в доме. Одного?

В гостиной было пусто. Аккуратно заправленный диван с горкой подушек. В углу сложенное ровной стопочкой постельное белье, а поверх него мягким комом клетчатая рубашка. Руки потянулись к ковбойке, все еще хранящей тепло и запах Джиллиан. Кэл помял ее в ладонях и с остервенением зашвырнул рубаху за диван и пошел одеваться.

Встреча с Джиллиан его немного страшила, не хотелось, чтобы сотрудники узнали размеры черной кошки пробежавшей между ними.