Ресивер
Шрифт:
Так я себя убеждаю.
Уже год говорю себе, что брат для меня важнее любого человека в этом мире. Ни одна девушка не должна встать между нами. Об этом мы договорились еще в мои пятнадцать, когда нам понравилась одна и та же девчонка. Тогда уступил Лейтон. Позже уступил я. Хлою.
Брат даже не знает, что мы были знакомы задолго до того, как он повстречал ее. В день "знакомства" с невестой брата мне показалось, что они оба так сильно влюблены, что я только все испорчу своим признанием. Потом Хлоя пришла ко мне в ванную, и я понял, что она
Глава 5
Мы встречаемся с Отэм в том же кафе. Мне приходится сидеть в шапке даже в помещении, потому что днем сюда проникает много света, и узнать меня гораздо легче, чем вечером в полумраке.
Она забегает внутрь и осматривается в поисках меня, а я даю ей немного времени на то, чтобы чуть-чуть поволноваться. Но тут ее взгляд натыкается на меня, и Отэм широко улыбается, пробираясь к моему столику.
– Я бы предложил тебе выпить кофе, но лучше пойдем кататься, пока на горе мало людей, и они не будут мешать нам, – говорю, вставая.
– Согласна, – кивает Отэм и поправляет шапку, которая под тяжестью надетых на лоб лыжных очков то и дело пытается съехать вниз.
– Позволишь? – спрашиваю и тяну руки к ее голове. Отэм только моргает, но не отказывается от помощи.
Я поправляю ее очки так, чтобы они не мешали, и заправляю тонкую прядь волос под шапку. Отэм, кажется, перестает дышать, во все глаза глядя на меня. Я вздыхаю, убирая руки.
– Сколько тачдаунов посмотрела?
Она зажмуривается и краснеет.
– Около двадцати, – выдает виноватым голосом.
– Надо было попросить не гуглить меня.
– Тогда я бы не пришла, потому что не хожу с незнакомцами в горы.
– Ты так говоришь, как будто мы собрались на Эверест с палатками, – смеюсь я.
– И все же.
– Насколько хорошо ты узнала меня, посмотрев двадцать тачдаунов? – вопросительно приподнимаю бровь.
– Узнала лучше, когда посмотрела интервью для спортивного канала.
Закатываю глаза и, положив руку на спину Отэм, подхватываю свою куртку и подталкиваю девушку на выход.
– Не смотри больше. В личной беседе ты узнаешь меня лучше.
Мы выходим на улицу, и я подхватываю борд, который оставил на террасе ресторанчика.
– Красивый, – кивает в сторону доски Отэм.
– У тебя есть борд?
– Нет. Я же не катаюсь на сноуборде, забыл?
– Значит, идем арендуем.
Спустя пару часов Отэм уже сносно держится на сноуборде. Правда, еще делает это «О-о-о» с размахиванием руками, как всякий новичок. Ей кажется, что если она будет кричать «о-о-о», это поможет ей как-то удержаться на ногах. Она снова летит мимо, и я уже вижу, что сейчас упадет.
– Падай правильно! – кричу, когда вижу, как Отэм заваливается. – Лови задний кант! Сгруппируйся! Руки! Спрячь руки, Отэм!
Наконец она оказывается на снегу. К счастью, в последний момент Отэм слышит мои инструкции и не пытается опереться на руки при падении, так что я спокоен за ее кисти. Подбегаю и протягиваю ладони, чтобы помочь ей подняться. Она хохочет.
– Слушай, я уже собралась выставлять руки.
– Я видел.
– И подбородок не прижала. А потом вспомнила, как ты описывал травмы сноубордистов. Как представила себе, что мне, возможно, придется лететь домой в гипсе, сразу все твои уроки вспомнились.
– Тогда давай еще поучимся падать. Только теперь ловим передний кант. Задний ты отточила хорошо, а с передним надо еще поработать. Ты все равно выставляешь вперед руки и колени.
Мы катаемся еще несколько часов, прерываясь только на отдых. Отэм способная ученица и очень выносливая, учитывая, сколько раз она поднималась и падала. Потом по ее просьбе я показываю, как катаюсь, и сам едва не падаю с доски. Все же кататься для себя и для показухи – это разные вещи. К тому же, каждый инструктор скажет, что отвлекаться во время езды на сноуборде – все равно что подписать себе приговор.
Прервавшись на обед, мы еще немного катаемся, а потом я покупаю нам горячий шоколад, и мы садимся на скамейке на вершине горы, и пьем, болтая.
– Знаешь, ты на поле такой агрессивный, мне даже сначала показалось, что я, наверное, смотрю не на того игрока.
– Такой уж я выбрал спорт.
– А у тебя травмы были?
– У каждого игрока они были в той или иной степени.
– А в какой были у тебя?
– Скажем так, критично я не пострадал ни разу. Один раз сломал руку, один раз было сотрясение. А так только ушибы и царапины.
– Меня ужаснул эпизод, когда тебя подсекли, упав тебе под ноги. Ты тогда так летел, что, я думала, после падения не встанешь.
Усмехаюсь, понимая, о каком случае идет речь.
– Ты слишком эмпатична, тебе нельзя иметь парня-спортсмена.
– Это ты сейчас меня так отшил? – с улыбкой спрашивает она, и я тоже улыбаюсь.
– Разве я посмею? Но если ты все же решишься на отношения с профессиональным спортсменом, должна заранее быть готова к его травмам. И должна понимать, что мы приучены падать и травм не боимся.
– О, это, конечно, успокаивает, – улыбается она, а потом поворачивает голову, когда огни над подъемниками загораются. – Здесь так красиво, что дух захватывает.
– Согласен.
Мы некоторое время любуемся тем, как в сумерках скрываются горы, как катаются по склонам люди и дети играют в снежки в стороне от спуска.
– Покатаемся еще немного? – спрашивает Отэм, выбрасывая стакан в мусорку. Я делаю то же самое, вставая, и натягиваю перчатки.
– Пойдем.
– Научи меня каким-нибудь трюкам, – просит она, когда мы, прихватив доски, выходим на склон.