Республика ШКИД (большой сборник)
Шрифт:
Кира, пожелав отличиться, вцепился в самого длинного шкидца Червонца, — но сил своих не рас читал: ему дали по зубам, и он, кувыркнувшись, отлетел к стене, не переставая кричать: "Хватай!"
Но хватать уже было некого — неприятель отступил через калитку и через забор, и хотя поле сражения оставалось за халдеями, пленных было всего трое малышей-новичков, которые вдруг во весь голос заревели:
– Мы больше не будем!…
– В изолятор! — распорядился Кира. — Мы им покажем! Забастовщики!…
И пленников
А шкидцы выбежали за ворота, и хотя за ними никто не гнался, никто не преследовал, продолжали бежать, бежали долго и очнулись только на кладбище, на другом берегу речки Брюловки.
На могильном замшелом камне, рядом с покривившимся крестом, сидел Сашка, — он прибежал первый и теперь изумленно смотрел на ребят, вспоминая прошедшее:
– Какого же черта мы убежали?
– Да там же халдеи!…
– Эх, мать честная, — до слез огорчился Сашка, — надо на них было… Бить их…
– Так что же ты сам в беги ударился?… Эва, раньше всех прибежал!…
Шкидцы, перебираясь по камням через реку, все подходили и подходили.
– Много там поймали, а?…
– Много… Человек десять, а то и больше…
– В Лавру их наверное отправят…
– Братцы, — заговорил вдруг кто-то: — а ведь пожрать бы надо?…
– Факт… Пожрать надо…
– На даче есть хлеб, — сказал Иошка. — Хлеб на чердаке. Только принести надо… Сходишь, Федорка?…
– Ладно, — отозвался тот. — Мы с Корнем сходим.
– Только осторожно! — предупредил Иошка, когда Федорка и Корницкий пошли. — Не засыпьтесь… С огорода лезьте…
– Ладно…
Ребята на кладбище оживились. Смеялись, бегали по могилам и даже Карпуху, над которым нещадно издевались весь день, оставили в покое.
– Сейчас пожрем!
Но и пожрать не пришлось. Минут через десять на берегу показался Федорка, один и без всякого мешка; торопливо, едва не свалившись в воду, перебрался он через реку и подбежал к Иошке…
– Корень засыпался… Засада была… Пришли на чердак, думали — не заметят; выходим, а тут — как кинутся…
– Кто?
– Халдеи… Кира… Палач… Сашкец… Корня схватили. Я убежал…
– А хлеб?…
– Там, у халдеев остался.
Скажи он, что в Шкиде сейчас вешают Корницкого, это меньше возмутило бы ребят…
– Что же ты, стерьва, хлеб бросал?…
– Да я его и не бросал… Корень его нес… Его и хватали.
– А ты не мог хватать?…
– Кого?…
– Да хлеб… Будто не понимает…
– Сразу хватали они. Один хлеб, другой Корня.
– Здорово! — только и мог проговорить Голый Барин.
– Что же делать? — спросил у Иошки растерявшийся Сашка.
– А я знаю? — буркнул Иошка и отвернулся.
– Вот тебе и пожрали! — мрачно пробурчал Червонец.
Шкидцы разбрелись по кладбищу. Нашли и выволокли из разваленного склепа Карпуху, принявшись на нем вымещать свою злобу.
– Будешь
– Не буду, — выл Карпуха. — Это вас халдеи под-манули. Я им ничего не говорил!…
– Врешь, зануда! Не говорил, так будешь говорить, — и град щелчков и колотушек сыпался на карпухину голову.
Скоро совсем стемнело, и обложенное облаками небо сделало кладбище страшным.
Все понимали, что надо действовать, думать, предпринимать, а не ожидать чего-то неизвестного и далекого. Ведь начали бастовать, надеясь потом сговориться, надеясь кончить спокойно и быстро, а между тем уже прошло два дня, и никто не знал, когда да и чем все кончится. Уже нашлись недовольные, которым казалось глупым мирное и терпеливое ожидание, и они призывали бороться — идти бить халдеев и брать в свои руки и власть, и кухню, и кладовую…
Хотелось есть.
Становилось холодно и мрачно, и шкидцы опять окружили камень, где сидел Иошка.
– Так что же делать будем?…
Иошка глядел на ребят и не мог понять, что им от него надо, откуда он знает, что делать?…
– Не ночевать же на кладбище?…
– Ну и катитесь в Шкиду, — раздражился Иошка. — А мне и здесь хорошо…
– Сволочь! — крикнул кто-то. Иошка ничего не ответил.
Свет луны, прорвавшись сквозь тучи, мелькнул по кладбищу. Все вырисовалось перед глазами: поваленные кресты, плиты и кладбищенские ивы с растопыренными, как пальцы, прутьями, тихо и неслышно качающимися под ветром. И Иошка увидел, как шкидцы понемногу, по одному начинают переходить обратно, на другой берег.
– Куда вы? — закричал Голый Барин.
– Домой идем! — грубо крикнул в ответ Мамонтов. — Не будем здесь.
Теперь уже переходили реку все… Перебираясь через камни, кто-то столкнул Карпуху, и тот стал тонуть. Стремнина водоската тащила его вниз — он цеплялся за камни, хотел вылезть. Но руки скользили, а в лицо била мутная пена. И он не кричал, не просил, не звал. Знал, что звать бесполезно.
А ребята столпились на берегу, и у многих на лице была та странная улыбка, с которой дети топят котят.
Карпуха выбросил вперед руку, скользнул, крикнул — и вместе с водой обрушился вниз, в омут…
Его вынесло далеко вперед, к самой отмели. Оглушенный, он лежал на песке, но, услышав, что идут ребята, выбрался на берег и побежал к даче, торопясь обогнать их…
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
1
Утром, когда еще все шкидцы спали, do вторую группу пришел Викниксор. Ребят разбудили, велели одеться и построиться; после этого четверых вызвали из строя, а к остальным заведующий обратился, примерно, с такой речью: