Республиканские коммандо. Тройной ноль
Шрифт:
— Уууу, серж…
— Фай, тебе понравится. Может, ты даже шлем Хокана наденешь.
— Тогда только ради тебя, серж.
— Хороший мальчик. Так, встречаемся здесь же в двадцать один ровно, когда уже стемнеет, — Скирата жестом приказал Ордо выключить голограмму и поманил Этейн. — Генерал, Ордо — со мной.
Он провел их по проходу и, вместо того, чтобы удалиться в тихое место для обсуждения, просто поторопил пройти по коридору на плац, где ждал еще один потрепанный спидер с затемненным транспаристилом
— Вы с Энаккой собираетесь торговать подержанными спидерами? — У Фая шуточки обычно срабатывали, а вот Этейн обнаружила что ей от ерничания легче не становится. — Хотя признаю, что внимания они не привлекают.
— Забирайтесь. Время поработать.
Она отлично научилась следовать приказам — как и клоны. Ордо вывел спидер в основной воздушный коридор, уравняв скорость, и втиснул его в разрыв потока, направляющегося на юг.
— Вот здесь все становится сложнее, Этейн, — сказал Скирата.
В некоторой степени она понимала, что предстоит.
— Да.
— Это тяжелее, чем выйти против шеренги боевых дроидов и играть в героя, — Скирата все еще жевал руик. Этейн чувствовала сладкий цветочный запах. — Я не буду морочить вам голову. Я хочу, чтобы вы пытали человека. Это первый прорыв в разведке за все месяцы, и нам нужно выжать из него все. Многие погибли, чтобы мы получили этих пленных.
Она не была уверена — проверка ли это верности, или нет. Определенно, Скирата знал, что это тяжелый рубеж для джедая. Но рыцари постоянно пересекали рубеж достойного, и все считалось пригодным, пока ты не совершал насилия из гнева или смел любить.
Этейн находила, что теперь ей куда тяжелее следовать своему пути, и все же она теперь более ясно видела свои убеждения, чем раньше.
Она следила и за Ордо.
Коммандо в пилотском кресле казался совершенно спокойным, но вихри и темные омуты в Силе вокруг него говорили — этот человек не в мире с собой или миром. Пики страха, боли, беспомощного доверия, скорби, и… и… чистой высокой скорости и запутанности — все это ударило по Этейн как струя ледяной воды. Он ощущался столь же чужим, как хатт, виквай или тви'лекк.
Он часто находился в борьбе с собой. Его ум работал на полную скорость и, похоже, никогда не останавливался.
Должно быть, она на него уставилась.
— Все в порядке, мэм? — поинтересовался Ордо, сохраняя внешнее спокойствие.
— Да, — отозвалась она, сглотнув. — Что… что я могу сделать, чего не может Вэлон Вэу?
— Вы готовы услышать кое-что неприятное? — уточнил Скирата.
— Придется.
Он медленно потер лоб.
— Можно обучить людей сопротивляться допросу. Интересная замена слову «пытка», и я его не люблю. Я это знаю, так как сам этим занимался, и опытные террористы по обучению похожи на солдат. Но их не обучали сопротивляться джедаям. И это дает психологическое преимущество, вкупе
— Найкто считаются сильными.
— Люди тоже могут быть сильными.
Похоже, он чувствовал себя не лучшим образом. Эмоции были достаточно ярки, чтобы она вновь почувствовала темный водоворот в Силе вокруг него.
— Кэл, кому это будет более неприятно, вам или мне?
— Мне.
— Я так и думала.
— В такие времена многое вспоминается.
— Так кто… обучал "Омегу"? — теперь и у Ордо чувствовалось недовольство.
— Я, — ответил Скирата.
— О.
— На моем месте вы бы доверили это кому другому?
— Нет, — ответ пришел сразу, не надо было даже думать. Это бы означало — отречься от них, спихнуть на другого грязную работу, чтобы оставить совесть чистой… при том что ничего от этого не изменится. — Нет, не доверила бы.
— Ну… — он на мгновение прикрыл глаза. — Если я могу обучать моих мальчиков, то у вас не будет проблем с тем, чтобы сделать что-то вместо Вэу.
— Скажите мне, каковы ставки.
— Для кого? Для Республики? — спросил Кэл. — Думаю, это неважно, честно говоря. В действительности терроризм ее и не затронет. Тысячные потери и все. Основной вред наносит страх.
— Так почему вы так в это впутались?
— Кто принимает основной удар? Клон-солдаты.
— Но тысячи солдат гибнут на фронте каждый день. Численно…
— Да, я с войной не могу много сделать. Слишком немногих я обучил выживать. Но мне остается лишь делать все, что можно там, где можно.
— Личная война, да? — спросила Этейн.
— Думаете? Мне без разницы — падет Республика или нет. Я наемник. Каждый может меня нанять.
— Так откуда исходит ваш гнев? Как видите, я его знаю. Мы, джедаи, противостоим ему все время.
— Ответ вам не понравится.
— Мне много чего не нравится, но я научилась с этим мириться.
— Хорошо. День за днем я чувствую все большую горечь, когда вижу мандалориан… вот таковы они, нравится вам или нет. Использованы и втянуты в войну, которая для них ничего не значит. — Скирата, сидевший позади Ордо, положил руку на наплечник капитана. — Но не в мою смену.
Этейн ничего не могла ответить. Она не разбиралась в этой культуре, и знала, что мандалориане, в общем-то, — не раса. Но с тех пор, как она рассталась с отрядом «Омега» на Квиилуре девять месяцев назад, не проходило дня, чтобы она не сожалела о солдатах — не имевших выбора, прав и будущего в Республике, за которую они отдавали свою жизнь.
Это было неправильно.
Есть черта, за которой цели уже не оправдывают средства, и неважно о каких числах идет речь. Как и этот жесткий, страстный человек рядом, Этейн не отказывалась от своей роли в войне из принципа, потому что можно было сделать больше, чем закрыть глаза.