Реставратор
Шрифт:
– Да что ты глупости несешь?! Просто я пригласил Аллу Рихардовну к себе. Ей негде…
В трубке раздались короткие гудки, Игорь со злостью шваркнул ее на аппарат. Дура ревнивая, хотя бы удосужилась разобраться! Черт, было бы не так обидно, если бы хоть что-то на самом деле было! И с Катей ничего не было, и не виноват он ни в чем. Не везет…
Жак закончил работу, когда на часах было уже почти девять часов. Сумерки на улице перешли в ночную мглу, и только светящиеся окна высотки да редкие фонари освещали дорогу, по которой шли довольные своими украшениями клиенты татуировщика. Паша
– Лень, ну ты скажи, – возбужденно говорил Пашка, – как все-таки тот мазила понтовитый может этих чертей рисовать? Они у него как живые вышли!
– Что да, то да, – согласился Пантелей. – Вот если бы ты еще научился сдерживаться, перестал бы на людей кидаться, может, эти картинки нам бы подешевле достались. Сказать кому, пять килобаксов за две картинки…
– Да, но зато каких! – Прекрасное настроение Паши не могло испортить ничто. – Да что бабки, ты же сам знаешь, иногда за день больше делаем. Ты вот лучше скажи, видел у кого-нибудь таких или нет? На что примажем, что не видел?
При этих словах Пашка, воспользовавшись тем, что они в этот момент проходили под фонарем, вытащил из кармана листки и поднес к глазам.
– Нет, Лень, ты как хочешь, а я своего ягуара никому не дам наколоть, – заявил он.
– Рассказывай кому-нибудь другому! – засмеялся Пантелей. – А то я тебя не знаю. Стоит обезьянке какой тебя пригреть, умаслить, и сразу поплывешь, дарить станешь.
– Я?! – Возмущению Паши не было границ. – Я – дарить? Да ни за какие бабки! Не для того я выкупал у этого пидара картинки, чтобы их потом… А знаешь что?
– Что? – устало спросил Пантелей. – Поклянешься? Я же знаю тебя как облупленного. Сейчас начнешь божиться, что ни в жисть никому не отдашь, а потом, когда слово не сдержишь, начнешь говорить, что под балдой был, а это не в счет! Что? Скажешь, такого не было?
Пашка недовольно засопел, но промолчал. А что отвечать – водился за ним такой грех, мог по пьянке от слова своего отойти. Но и Леньке не стоило его носом в это тыкать. Если бы не его настойчивость, то впарил бы голубой им какую-нибудь ленточку со значками китайскими или птичку. Ну, может, еще что другое, но только не этих красавцев, что сейчас на них.
– Ладно, не сопи. – Рыжий, не доходя до большого джипа «прадо», достал пульт с ключами. – Нормально, братуха, чертей мы себе классных получили. Ты только придержи рисунки, сразу не раздавай.
– Знаешь что… – Паша посмотрел по сторонам, словно ища кого-то глазами, потом быстро вытащил из кармана спрятанные было листки и поднес к ним зажигалку. Пантелей и ахнуть не успел, как пламя охватило картинки. Пашка, довольно улыбаясь – как же, все-таки утер нос Леньке и доказал, что больше никто таких зверей иметь не будет, – перехватил бумагу так, чтобы она получше прогорела.
– Вот так! – произнес он. – Теперь уже все!
– Дурак ты, Паша. – Рыжий сплюнул и запрыгнул в машину. Он и сам не знал почему,
– Ты чего? – удивленно спросил Пашка, прыгая на место пассажира. – Какая муха тебя укусила?
– Да ладно, ничего… не обращай внимания, – ответил Пантелей. Ему был неприятен запах горелой бумаги, шедший от Пашки. – Домой?
– Не знаю, рановато еще. Может, в клуб, на Тверскую? Хотя нет, тоже рано… – Пашка вдруг умолк, глядя вперед. – Пантелей, валим отсюда!
Рыжий проследил за его взглядом:
– А это что за хренотень?
На них несся огромный, в полтора человеческих роста, монстр. В свете луны и фонарей его тело казалось почти черным, но при этом были отчетливо видны выпуклые мышцы, огромные копыта и кривые рога. Большие уши на бычьей голове с торчащими вперед крупными зубами казались в полумраке еще одной парой рогов. В поднятой руке поблескивал двухсторонний топор.
– Леня, давай двигай! – завизжал Пашка. – Ходу, Леня, порубит же!
Пантелей не помня себя крутанул ключ зажигания. Вперед он ехать боялся – приближавшийся гигантскими шагами монстр мог их остановить. Утопив педаль, он задом двинулся по пустынной улице. Машина пару раз подпрыгнула, но рыжему все же удалось свернуть на проспект, где он и развернулся. Задымились покрышки, и надежный японский вездеход понес друзей вперед. Лавируя между редкими автомобилями, Пантелей посмотрел в зеркало заднего вида. Бычеголовый исчез. Еще бы, не станет же он тягаться с целым табуном, что скрыт у джипа под капотом!
– Ну, бля, вот это пробило! – Паша рукавом вытер пот с лица. – Пантелей, это что такое было?
– Не знаю… – Рыжий чувствовал, как дрожат руки. Он еще не отошел от увиденного, а поэтому никак не мог найти сколь-нибудь убедительного объяснения. – Может, этот Жак нам грибов каких подсунул?
– О бля! Как же я сам не допетрил! – Паша от расстройства стукнул кулаком по невысокому лбу. – Он же нам галлюциногенов дал! Наверное, как обезболивающее! Ну, сука! Во, бля, удружил! Слышь, Лень, давай вернемся, я ему рожу…
Договорить он не успел. В большом зеркале заднего вида оба обладателя свежих татуировок вдруг увидели, как асфальт позади них вздыбился, из-под земли, взметая вверх фонтан из песка, щебня и кусков грунта, выскочил огромный монстр и, раскачивая длинным мускулистым телом, посмотрел им вслед. Поняв, что промахнулся, монстр зло сверкнул глазами и вновь исчез.
– Э-эт-то тоже г-г-глюк-ки? – заикаясь, спросил Паша.
– Трахал я такие глюки! – взревел Пантелей, едва успев увернуться от столкновения с затормозившей «семеркой». Он успел увидеть, что «семерку» завертело на дороге и она, врезавшись в возникающий из-под земли горб, перевернулась. Догадываясь, что это за горб, рыжий вывернул руль и, выровняв джип, рванул вперед. Пашку, который не успел схватиться за ручку, кидало как щепку в водовороте. Он даже толком не увидел, как впереди них стал возникать еще один горб. Пантелей, видя, что отвернуть не удастся – дорога в этом месте сужалась, – ударил по тормозам, но скорость была такая, что машина все равно продолжала скользить вперед. Не имея возможности что-то изменить, Ленька оцепенело застыл, глядя перед собой. Он увидел, как из-под вздымающегося дорожного покрытия появилась светлая… голова? Несомненно, это была голова еще одного чудища Его глазки подслеповато щурились, выискивая цель.