Ретенция
Шрифт:
– Майк, не поможешь советом? – небрежно спрашиваю я, волоча ноги к технику, который вытирает руки, усевшись на металлический контейнер с инструментами.
– Да, мистер Мозг, у вас какие-то трудности? – подшучивая, он улыбается, и его густые усы расползаются в разные стороны.
– Да брось! Слушай, какой я Мозг, если с царапиной не могу разобраться, – я улыбаюсь в ответ.
– Царапина? – его брови взлетают вверх, но он не престаёт улыбаться и протирать руки.
Дройд с металлическим звоном роняет что-то на бетонный пол, не удержав в клешне.
– Опять ты шайбу
– Ну так что, не посмотришь там у меня?
– Давай! – отвечает Усатый Майк. – Сейчас, только руки протру.
– Да не вопрос!
Он уверенно движется в сторону моего беспилотника. Я думаю: «Только бы это можно было исправить».
– Мда, угораздило же тебя, – произносит он, потирая усы тыльной стороной ладони. – Это ты как умудрился?
– Да об крышу одного из домов.
– Да? И где?
– В смысле? – я тяну время, думая, что ответить, чтобы прозвучало правдоподобнее.
– Ну крыша какого дома?
– Да я не помню, где-то в восьмом периметре, может, даже об трубу водогрева.
– Хм… странно, но тут нет следов от бетона, – проводя пальцем по царапине, произносит Майк.
«Чёрт, что же сказать?» – я стою в растерянности, пытаясь остановить бегающие из стороны в сторону глаза.
– Может, об металлический обод трубы, ну ладно, – он сам находит объяснение. – В принципе, это поправимо.
«Майк, я уже тебя обожаю», – ликует моё сознание.
– Если справишься, я твой должник. Просто скоро уже презентация, и не хочется… эээ…
– Да знаю я про твою презентацию. Тут работы на час, ну, может, на два. Засмолю заново покрытие, никто и не заметит.
– Спасибо, Майк. Я готов тебе помогать.
– Силой мысли?! – смеётся он. – Будешь управлять мною, а я буду чинить?
«Ну почему они все издеваются над нейротехнологиями?» – мне становится обидно. Но через две секунды я тоже начинаю смеяться, представляя, как руковожу Майком через нейрошлем.
Не проходит и часа, как царапина уже залатана. Гладкая, как лакированный пластик, поверхность вновь нанесённого слоя защитного покрытия подсыхает под потоком воздуха из промышленного фена. Скоро новый слой сольётся со старым покрытием, станет лишь чуть более матовым и совсем незаметным. Я искренне благодарю Майка и про себя радуюсь, что всё вот так на удивление просто решилось. Когда я уже собираюсь домой, от Кристини приходит сообщение: «Привет. Было много работы. Не могла отвлечься. Ты ещё в ангаре?» Мне отчего-то совестно, что я использовал её. Утешаюсь тем, что в целом никак не ущемил её интересы. «Хотел с тобой пообедать кексом, но так и не достучался до Мисс Занятость», – пишу я. Зачем я пишу такую глупость? Ах, ну да. Большей глупости, чем мой план, уже всё равно быть не может.
Выхожу из ангара. От Кристини сообщение: «Это кто ещё из нас ЗАНЯТОСТЬ! Давай завтра пообедаем, а вечером в оперу?»
«Эх, опять опера», – думаю я. Впрочем, всё равно придётся завтра встречаться с Кристини, чтобы вернуть ключ.
По дороге домой думаю, как это провернуть. Подходя к нижнему этажу нашего многоэтажного скворечника, внезапно вспоминаю, что через день у меня защита дипломной работы. По спине пробегает неприятный холодок. Завтра, по-хорошему, остаться бы дома и ещё раз изучить все материалы, но ключ оттягивает карман форменного пиджака. Нужно срочно вернуть его на законное место. Обращаю взгляд на безлунное небо, слегка затянутое облаками, как серой маскировочной тканью. Луна укрылась за одним из сгустков водянистого пара.
Ночь почти не сплю, шею и правое плечо слегка тянет. Видимо, это напоминание о том, как я ударил охранника в висок. Тело ворочается в поисках удобного положения, шейные позвонки похрустывают. В эту ночь сон не смог победить напряжение. Заснуть так и не получается.
Я встаю и брожу по квартире, вытаскиваю из нижнего ящика тумбы учебные материалы и тащусь с ними на кухню. До утра читаю распечатки лекций и свои записи. Письменные тезисы уже сданы в комиссию, осталось лишь расставить в голове факты и цифры, чтобы достойно выступить с презентацией. Я засиживаюсь, забывая о времени. Облака рассасываются, и солнце вновь становится полноправным властелином своей небесной обители.
Запивая круассан имитацией зелёного чая, я на ходу одеваюсь и направляюсь к лифту. Взгляд невольно скользит по двери напротив. Кажется, она слегка приоткрыта. Всё тело замирает. «Интересно, не там ли сейчас эта девушка? Есть ли там кто-то вообще?» Едва удерживаясь от соблазна подойти и подергать ручку двери, я отхожу в центр лестничной площадки, разворачиваюсь и вызываю лифт. «Чем она меня так зацепила? Почему я вновь о ней вспомнил?» – проносится в голове. Я отвлекаю себя от внезапных мыслей и стараюсь прикрыть глаза, чтобы унять ноющее жжение. Я знаю, что они красные после бессонной ночи, но уже ничего не могу поделать.
Сегодня я прохожу пост охраны чуть увереннее, чем вчера, но нервы ритмично сжимают мышцы, из-за чего по телу пробегает легкая дрожь. Я боюсь выдать себя. Когда встречаю в коридоре Агафию, на её лице возникает удивление. Она ничего не говорит, вернее, я не даю ей выговорить ни слова.
– Привет. Да вот, решил прийти поработать. Дома нервничаю, тут обстановка больше помогает собраться, – с натянутой улыбкой отвечаю я, стараясь, чтобы слова звучали небрежно и расслаблено.
– Привет. Поняла, – она кивает, – ты сегодня до скольких?
– Эм, думаю, до обеда точно, а там посмотрим, – отвечаю я.
– Хорошо. Поможешь мне сегодня построить модель нескольких проводящих пучков?
– Да, конечно.
– Тогда в компьютерную лаборантскую подходи. Буду там.
Я кидаю вещи в основном помещении лаборатории, выхожу в коридор и следую в лаборантскую. Мы работаем несколько часов, разбирая запутанные пути волокон мозга, строя их карты и находя маленькие крючочки-зацепочки. Такие карты позволяют понять, как одни части мозга связаны с другими. Считается, что если мы их все распутаем и определим, кто, как и с кем связан, то сумеем полностью предсказать поведение человека и ход его мыслей. На самом деле такая технология уже есть, мы лишь уточняем некоторые моменты. Эта работа связана с темой моей дипломной.