Ретранслятор
Шрифт:
Осторожно оттянув воротник куртки, Захар обнажил уродливый шрам от ожога, от вида которого меня передернуло.
— Противно? — хмыкнул он. — У меня таких много. Сам порой поражаюсь, как жив остался.
— Тоже пси-бойцы приходили? — осторожно поинтересовался я. — Вроде нового порядка?
— Шутишь? — хохотнул седой. — Нет, конечно. Шавки просто, подручные. Комендант прислал. Представляешь, объявился в городе некий ферзь из наших, но с удивительной способностью возвращать все сторицей. Сколотил группу из таких же отмороженных и планомерно, один за другим, искоренил всех авторитетных паханов,
Вот меня к нему и притащили тогда, пожженного да в болевом шоке. Прозвище у него было замечательное, Ханой. Ввиду сентиментальных чувств назвал он себя так, в честь прошлых заслуг. Был он свое время военным консультантом по диверсионной работе в одной восточной стране.
— Откуда знаешь? — удивился я.
— Да много я про него знаю. — Захар плотоядно оскалился. Зубы у фриза были гладкие, ровные, отнюдь не по возрасту. Такими бы да в глотку недругу, и грызть, рвать, чтоб кровь и ошметки мяса во все стороны… я поспешно отогнал от себя это наваждение, а седой, не заметив моего замешательства, продолжал свою скорбную исповедь.
— …сосед это мой оказался. Ты не поверишь. Я даже не помню, как звать-то его. Пару раз во дворе около гаражей пересекались, пиво с другими мужиками пили, судачили о разном. Знаю о нем одно. Мелочен, злопамятен, ленив. У такого снега зимой не допросишься. В общем, разошлись мы с ним кое-как. Предложил работать на себя, как очухаюсь, на кабальных условиях. Тактика у него была такая, зажать в угол и предложить единственный, по его мнению, выход.
— А ты?
— Отказался. Что я, шавка подзаборная, ишачить за здорово живешь, да питаться объедками с барского стола? Годы руками работал, знал за что, а тут дело другое.
— И что же? — улыбнулся я, поплотнее закутываясь бушлат. Заметно стемнело, да и ужин давно был готов. — Характерами не сошлись?
— Ну почти. — Захар бросил окурок на землю и с видом мстительного корсиканца втер его каблуком в землю. — Ханой беспредельщик и садист. Власти много, дорвался-таки. Всю жизнь мечтал повелевать, и тут такой шанс представился. Вроде и рулил Ханой в какой-то конторе, но там были рамки. Тут же ограничения отсутствовали.
— А что потом?
— Пришлось уходить из города, — просто пояснил седой, пожимая плечами. — На нем свет клином не сошелся. Сначала Ханой чувствовал себя безнаказанным, но потом отщепенцы, пси-бойцы, не пожелавшие плясать под его дудку, стали сбиваться в отряды и начали представлять силу, с которой приходится считаться.
— А как вы зарабатываете на хлеб насущный? — с интересом спросил я. — Шашлык вон, картоха, шматье новое да электричество. По нынешним меркам почти удел королей.
— Так и есть, — улыбнулся седой. — Жируем. Когда я сюда пришел с первыми бойцами, здесь разве что мышь не повесилась. Потом начали перебиваться помаленьку, ибо большая дорога стала интересовать тем меньше, чем большую силу каждый из нас в себе ощущал. Начали предлагать услуги конвоя, стали ходить
— И в чем же, если не секрет?
— Секрет, не секрет, а даже если и расскажу, то продать не сможешь. — Губы Захара расплылись в улыбке, и морщинок в уголках глаз у главы поселения заметно прибавилось. — Схрон один есть, военный бункер. Так получилось, что дорогу к нему да код от двери знаю только я. Вскрыть его по-иному невозможно, а любая попытка взлома блокирует портал напрочь, да и не важно это. Главное, он действующий и забит разными ништяками. Все они рабочие, все, понимаешь?
— С трудом, — честно признался я. — Но ты что-то говорил про закрытые города.
— Позже. — Захар встал со скамейки и, одернув куртку, шагнул по направлению к дому. — А лучше завтра, на свежую голову, так сказать. Поговоришь с Геной, потом ко мне. Пока же пошли внутрь. Ужин стынет.
Второе утро в общине боевых телепатов прошло в тягостном ожидании рандеву с рыжим Генкой. Сканер таки добыл себе ударную дозу спирта и теперь, не желая просыпаться, матерился во сне и тянул одеяло на голову.
— Алкаш. — Дима брезгливо повел носом, спешно открывая нараспашку окно в комнате рыжего. — Это надо было так нажраться.
— И что же мне теперь делать? — Я с сомнением топтался на пороге, ожидая дальнейших инструкций от нового знакомого.
— А ничего. — Дмитрий снова затормошил Гену, тряся его за плечи, но и эта, третья по счету попытка не увенчалась успехом. — Сейчас завтракать пойдем. Сегодня гречка с тушняком, а потом можешь с нами до нейтральной зоны прокатиться. Надо встретить караван торговцев и проводить его до границы области. От нейтралки, то Захарова зона, так что работа наша. Заодно шашлык отработаешь.
Признаться честно, перспектива находиться в четырех стенах мне не улыбалась, да и предстоящий контакт с живым с похмельным детектором лжи особой радости не доставлял, так что я с радостью согласился. Быстро закинув в себя положенный продукт и спешно поздоровавшись с остальными членами группы, мы вывалились во двор и пешочком отправились в гараж.
Группа Захара жила по нынешним меркам богато. Помимо «Нивы» нашелся старенький «Мерседес» с дизельным движком и в меру пошарканная «газель». Вся техника была на ходу.
— «Ниву» возьмем, — решил Дмитрий. Толкнув дверь в будку охранника, он некоторое время припирался с худым стариком в рабочем комбезе, а затем, довольный, бодро потопал в сторону «Нивы», вертя на пальце брелок с ключами. — Вот Петрович, вот жук, — поделился он со мной, запрыгивая на водительское сиденье. — Не хотел машину давать. Мол, в путевом листе за подписью Захара нас нет. Еле убедил.
— Строго у вас тут, — улыбнулся я.
— А ты что думал? — Дима повернул ключ зажигания и с сомнением уставился на температурную стрелку на панели приборов старенького автомобиля. — Это только кажется, что все хорошо и здорово. Если там машину потеряем, Захар нам с тобой головы оторвет в прямом смысле этого слова. По области машин пятьдесят осталось на ходу. Бензин тот же, или дизель, — кивок в сторону поблескивающего лакированными бортами «Мерседеса», — тоже стоят немало.