Ретроспект: Исток
Шрифт:
– Мои люди не сунутся глубже моста, даже под угрозой расстрела. Да мне самому до самой смерти будет сниться, как в туман уходит танковая колона и все, исчезает, исчезает с радаров, исчезает со спутника, как будто и не было ее никогда. Сколько тысяч людей мы положили в первом прорыве, а, Звездочет? Кому об этом знать как не тебе, ведь кажется, тебя именно из-за этого разжаловали ко всем чертям, чуть к стенке не поставили за то, что ты назвал верхом идиотизма посылать туда людей. Но послали, а что им оставалось еще делать?
Старик, пожилой седой военврач, сидевший на краешке стола, подошел к пепельнице, смял окурок и снова уставился в карту Зоны, весь центр которой занимало одно большое пятно.
– В первый раз сталкиваюсь с такой амнезией, а я повидал их на своем веку, вы уж поверьте. Физически он нормален, истощен до крайности, но нормален. А вот психика изнурена до предела. Если учесть слова полковника, то могу предположить что это некий механизм защиты данных. Как бы абсурдно это не звучало.
– Абсурдно, Старик? Да что может быть абсурднее безвести на самом краю Периметра? Не успей сюда вертушки с «тополями», то сейчас бы нас заливали репеллентом, а может просто забросили к чертовой матери и отодвинули Периметр от греха подальше. Списали бы вчистую, семьям принесли соболезнования, вручили красный флаг и траурную ленту героя и все. Потому что неизвестно кто остался после безвести человеком, а кто выворотник. Так что высказывай свои соображения, вдруг это спасет и наши шкуры.
Старик поправил очки и бросил распечатки на стол:
– Как я сказал, физически пациент здоров, я накачал его стимуляторами, подключил к ассенизатору и к утру он будет как новый. Но вот психика слишком сложная вещь, что бы вот так сгоряча что-либо решать. Будь у меня больше времени, я бы выдал точное заключение, но времени, как я понимаю, у нас нет. Сейчас сказать могу одно: под воздействием неизвестного фактора личность пациента претерпела изменения, говоря проще, ее словно стерли и как осуществить обратный процесс, не имею ни малейшего представления. Во всяком случае, официальной науке это неизвестно. Однако базовые рефлексы, навыки, такие как речь, самосознание себя, поведение в социуме остались неповрежденными. Что скажешь, Звездочет?
– Парень явно прошел в прошлом очень хорошую школу, это видно из того как быстро он усваивает правила выживания в Зоне. Впитывает как должное то, что многие оттачивают годами - умение двигаться, ориентироваться и действовать в экстремальных ситуациях. Я бы не выпускал его из поля зрения, продолжал и дальше натаскивать его как разведчика, нас ведь по пальцам пересчитать можно. Зона, вон она какая. Это только в масштабах республик свободных она маленькая точка на карте.
– Дело говоришь. Вот пусть и остается с тобой. Глядишь, что и прояснится и с медальоном и с Севастополем этим. Толковых, хороших сталкеров мало. Военных, пригодных для того что бы воевать по всем правилам военной науки, стоять в оцеплениях и брать города, много, а вот сталкеров мало. Хоть и проводит Минобороны набор, пять лет уж как прошло, но до сих пор нет программы подготовки сталкеров. Для того что бы стать сталкером мало просмотреть хроники и вызубрить показания големов с погибших. Надо почувствовать Зону под боком, вдохнуть ее в себя, под прорывом побывать. Но все это ты понимаешь уже тут, в Зоне. Со времени второго штурма, после того как полетели головы в генштабе и старых маразматиков на пенсию спровадили, кое-что таки изменилось наверху. И стали особисты втихую набирать сталкеров из анормалов, тех, кто может самостоятельно существовать в аномальной Зоне. Обычный человек ведь не может долго находится в поле Зоны, психика едет, а анормалам ничего, по сторонам поглядывай, да и собирай себе артефакты во благо отечества. И не то что бы зря, за найденные и сданные артефакты ваш брат сталкер получает очень хорошие деньги. Даже профессия такая появилась - сталкер. Смех один, но кое-что даже рассекретили и предали гласности. Ролики крутили по центральным каналам, отредактированные конечно: «сталкеры на службе отчизны». Общественность обрыдалась, народ остался горд за своих героев. Знаешь сколько после этого романтиков и мечтателей в военкоматы кинулось?
– Ну да, сплошная романтика, суровая мужская служба. Только думаю, что среди этих романтиков зарубежных гостей было куда больше.
– А их легче отлавливать на порогах военкоматов, чем на подступах к Зоне, где мы стреляем без предупреждения. Такая вот петрушка, Звездочет, и никаких ответов. До сих пор так никто и не знает, как и отчего возникла Зона. Официальная версия: Зона возникла в результате экологической катастрофы спровоцированной иностранными спецслужбами во время путча в тысяча девятьсот девяносто первом году, что бы основные силы были переброшены на локализацию угрозы. По хронологии оно так и было, сам помнишь, какие силы были стянуты в район бывшей тридцати километровой зоны.
– Что не помешало, однако, американцам высадиться в Севастополе для поддержания страждущей демократии при попытке государственного переворота.
Лысенко опять нервно закурил, отмеривая шагами узкую комнату:
– Демократы, конечно же. Просрали государство, развратили страну, не без помощи тех же коммунистов, от которых осталось только название. Вспоминать страшно в какой нищете жила тогда страна, очереди эти, дефицит, громадные суммы, разворовывавшиеся по швейцарским счетам. Но, слава Богу, остались настоящие, идейные. Которые вышли из тени и переломали об колено хребет всей этой братии. Старое правительство двинуло в отставку, начало реформ и тут война. Или как это сейчас называют - Севастопольский инцидент.
– Будет ворошить прошлое, пора думать о настоящем, полковник. Вот о людях твоих подумать стоит. Ты ведь понимаешь, после безвести вас теперь из Зоны не выпустят, по крайней мере, живыми. Так вот слышал я краем уха слухи, что генерал Кречет якобы не погиб, а уцелел и осел со своими бойцами где-то в районе Арсенала, основав группировку Путь. Что скажешь?
– Слышал, но это непроверенная информация, Кречет на связь не выходил, а связь, сам знаешь, не работает. Над Зоной проклятый туман и даже со спутников что-либо просмотреть невозможно, об остальных средствах я вообще молчу. Да кто рискнет пойти вглубь Зоны, в самое аномальное пекло ради слухов?
– А ведь Кречет так и остался генералом, верно?
– Верно, ему еще героя советского союза присвоили посмертно, а что?
Звездочет поднял медальон и многозначительно посмотрел на Лысенко.
– Ты уверен что оно того стоит, Звездочет? Вдруг все это - тщательно спланированная акция? Были прецеденты, когда особисты накрывали юсовцев. И не каких-то мифических шпионов, которыми нас кормило прежнее, насквозь прогнившее правительство, а вполне реальных, которым продавали артефакты по черным каналам. Артефакты и полученные на их основе технологии не только нас интересуют. Одни вот големы чего стоят. А американцам к этому еще топать и топать.
– Потому и надо держать его все время при себе. Кроме того, они ведь тоже далеко не дураки, и не шли бы напролом в сторону Периметра, вывозя Листа в состоянии комы. И последнее - медальон маркирован и закрыт грифом секретности Минобороны такой степени, о которых даже я не имею представления. Вряд ли это дело рук юсовцев.
– Тогда может вовне, за Периметр? Хотя не вариант, после прорыва безвести появятся выворотники, и как понять где человек, а где отзеркалие, имеющее форму человека? На глаз ведь не определишь.
Звездочет глотком допил холодный чай:
– Полковник, а не допускал ли ты мысль, что в лице Зоны мы имеем противника страшнее всех империалистов вместе взятых? Допустим, я пройду через Периметр, но там нас будут искать в первую очередь. Даже если мы и дойдем, и жетон попадет по назначению, то и Листа и полученную информацию упрячут на веки вечные.
– Хочешь сказать, Зона разумна и кем-то координируется? Ты не первый кто об этом говорит. Если это так, то появление безвести далеко не случайно, и сегодня мы уцелели только чудом. Да о таком оружии только и мечтают и у нас и у них.