Ретроспект: Пепел
Шрифт:
– Ты чего у них расспрашивал? – нагнал особист, приспосабливаясь на походный шаг.
– Самум, ты может и стратег и аналитик, но Зону и ее тварей я знаю лучше и был здесь дольше.
– Кто бы спорил, я не буду – снизал плечами особист – так что такого особого?
Брама довольно приосанился, здесь он мог играть особистом на равных, показывая что и он не лыком шит.
– Мы прошерстили данные о здешней Зоне, и нигде нет упоминания о баюнах, это был баюн. Только он умеет так таращится из воздуха и песни орать до умопомрачения.
– Так – заинтересовано протянул особист – ты полагаешь, от нас пришел?
– Ага. Кстати,
– Будем знакомы – расшаркался особист - Кузьмин Олег Валерьевич. Позывной Самум получил в ближневосточном регионе. Есть там такие песчаные бури. Так что, предлагаешь ловить баюна этого?
– Хрен ты его поймаешь – фыркнул Брама - подвигали на Экс-один. Хоть и сидят мне болота в печенках, а домой надо.
За час быстрой ходьбы под призрачным лунным сиянием, которое не закрывал несуществующий здесь туман, они достигли Бара, пересекли Арсенал и вскоре уже переодевались в оставленные в схроне на Развязке экзоскелеты. Без особой грусти затолкав в схрон черную дерматиновую «броню» местных поборников Путина, набили рюкзак патронами и пошли на Экс-один. Аномалии пошли гуще, на сердце стало радостнее, они, не став искать встреч со шпиками, обошли высотки и очень скоро достигли точки своего приземления.
– Точно здесь – осмотрелся Брама – вот лопухи, вон «тесла» пульсирует. Дерево с развилкой.
– Мне кажется, или кошатиной несет?
– Может и псиной. Взмок как ишак, давно я так по пересеченной местности с автоматом не гулял.
Особист, задрав нос по ветру как ищейка, начал нюхать воздух, а Брама вытаращил глаза:
– Ну, ты юморист! Всякое я видал, но такое!
Самум не слушая его шпильки прикрыл глаза, развернулся, приблизился к дереву и потом поманил путника:
– Ну и кто из нас теперь клоун?
– Ешкин кот! – присвистнул Брама, рассматривая глубокие следы острых загнутых когтей – каюсь, был неправ. Может ты того, это по следу, а? Даже поводок одевать не стану. Чес слово!
– Да иди ты – беззлобно фыккнул особист – только не спрашивай, где я этому научился. Значит, наш котик частенько бывает на этом дереве. Изодрано в разных местах, кое-где кора зарубцевалась, а вот и свежие.
– Супер, как говорят местные. Только нам его здесь караулить, что ли?
Особист отрицательно покачал головой:
– Утро вечера мудренее. Пошли в лагерь ученых, он даже отсюда виден.
– Фига се, я в прошлый раз не приметил. Ладно, история историей, кто вот так вот пространство покромсал? Мы с Шуней эти болота носом рыли и только к вечеру пришли. А вон он, родимый, как на ладони. Кстати, если здесь нет Шумана, то кто там сейчас заправляет?
– Спроси чего полегче. Предлагаю проверить. Ночь лунная, болото глубокое и баскервиль кошачий бродит.
Подшучивая друг над другом, они пошли к лагерю. Происходящее воспринималось как нелепо поставленный аттракцион дешевой комнаты страха, с плохими декорациями и масками из папье-маше. Зомби, слишком медлительны и глуповаты, похожи на опухшего с перепою синюшного дядю Ваню дворника, мерцающие «теслы» на оборванные и искрящие провода. Театр абсурда, нелепая пародия на настоящую Зону. Лагерь вблизи был похож на тот, что они помнили, но двор зарос так, что пробиваться пришлось едва не дольше, чем идти по болоту от кошкиных царапок, как пометил излюбленное баюном дерево Брама. Барабанить в дверь пришлось долго, пока им открыл заспанный седовласый старик в голубом комбинезоне:
–
Удивленный узнаванием особист протиснулся внутрь, уставившись на ржавый, с наростами плесени бункер.
– Что смотришь, будто не видел? Да, вот так и живем, совсем обнищала наука. Финансирования нет, средств нет.
Он шаркая ногами прошел в утлую комнатушку, уставленную устаревшей еще во времена царя гороха техникой, смахнул на пол бумаги и устало посмотрел на гостей:
– Нашли записи?
– Записи?
– Ну да, я ведь за ними вас посылал – сварливо отрезал старик - или опять в Баре зависали? Точно, разит же от вас.
– Погоди, отец, что-то не припомню, как звать тебя – начал прощупывать почву Брама.
– Говорил же тебе, завязывай пить, а то мозги совсем высохнут. Ой, грехи моя тяжкие. Ионов моя фамилия.
– Чего?
– отвалились челюсти у гостей – Ионов? Твою ж мать... как же это тебя угораздило.
– А вот так - огрызнулся Ионов – будто не знаете, что это я создал Зону и попал под излучение.
– Аааа – понимающе протянули гости с немым изумлением – а записи, стало быть, дневник?
– Слава тебе Господи – всплеснул руками старик – вспомнили. И лежал они в сейфе на излучателе, а хранит их...
– Чудо-до сопящее. Митошем звать.
Старик подозрительно уставился на особиста:
– Значит, читали. Ну, давайте-давайте.
– Потеряли мы журнал – отец закручинился Брама, подмигнув особисту – упырей же там. Ты сам их развел. Украл записи своего учителя, присвоил его теорию, убил и даже все следы его существования стер.
Старика словно сразило громом:
– Откуда, откуда вы знаете... это ведь...
– Мы из будущего, мы все знаем – напыщенно произнес особист - и пришли воздать каждому по делам его.
Маразм крепчал, а утро приближалось и когда они вышли наружу, все стало на места.
Был Шуман, творец «сияния», но не отдал его в грязные руки, а подменил расчеты и предпочел умереть под пытками ученых вивисекторов, так и не сумевших найти решение. Не выдержало сердце. Северова исчезла при невыясненных обстоятельствах, а спецслужбы зачистили всех, кто был причастен к этой истории, стирая сами следы их существования. Все оказалось проще, страшнее и циничнее. Ионов пытался провести эксперимент, но попал под топологическое изменение, старился с невиданной скоростью, но не умирал. У них появилась маленькая зацепка, ниточка, очень хрупкая ниточка. Все зависит от того, есть ли Митош на излучателе, и стал ли он обратно человеком. Если Доктор открыл тайну «стиксов» у них есть надежда, а если нет, они крепко попали. Но проверить это можно было лишь одним способом. Спустившись в упырье логово.
– Ложись! Граната! – крикнул Брама и, схватив особиста в охапку, рухнул за переборку. Основание Экс-один тяжело вздрогнуло, неистовые языки сверхновой слизнули и коридор и запрудивших его упырей. Путник вколол особисту последнюю аптечку и с сожалением выбросил на пол. Плевать, все равно ее никто не найдет и некому будет разгадать тайну Шумана, оказавшегося прозорливее своего альтер-эго, но вряд ли счастливее. Мир претерпел изменения, стенки вероятностей соприкоснулись, и возникла Зона, хоть до прорыва выворотников было далеко.