Реванш России

Делягин Михаил Геннадьевич

Таким образом, если либеральный проект является подлинной концентрацией текущих и стратегических интересов Запада и к тому же наиболее удобным, наиболее естественным для него образом действия, то модернизация России до самого последнего времени не была нужна ни одной сколь-нибудь значимой политической силе. Существенно, что она была не нужна не только стратегическим конкурентам России, но и собственно российскому государству, едва ли не все силы представителей которого уходили и по сей день привычно уходят на потребление (причем в основном непроизводительное) наследства Советского Союза, наиболее концентрированным выражением которого благодаря головокружительному росту мировых цен на сырье стали нефтедоллары.

Эту ситуацию закрепляли объективные трудности конкуренции заведомо

локального проекта (хотя и способного в принципе выйти на глобальный уровень), каким является модернизация одной страны, пусть даже и столь потенциально значимой, как Россия, с заведомо и изначально глобальным либеральным проектом. Очевидность этих трудностей вызывала у представителей российского государства административный (не говоря уже об интеллектуальном — в те уже довольно отдаленные времена, когда в российском государстве еще можно было всерьез вести речь об интеллекте) паралич уже на этапе простого осознания задачи.

Украинский кризис отчасти изменил ситуацию, так как стал, в том числе, и совершенно открытым актом глобальной конкуренции Запада (выступившего после многообещающих признаков раскола в связи с агрессией США и их сателлитов в Ираке единым фронтом) против России. По мере развертывания этого кризиса представители российского государства начали мучительно осознавать, что их неэффективность по вполне объективным причинам сделает неизбежной попытку Запада разрушить Россию и восстановить внешнее управление ею, памятное по периоду 1991–1998 годов, при помощи тех или иных «демократических спецопераций».

В этих условиях, продолжая под прикрытием псевдопатриотической демагогии тупо реализовывать доказавший свою безнадежность либеральный проект, современное руководство России обрекает на уничтожение не только свою страну (к которой оно в последние полтора десятилетия относилось с исключительным пренебрежением, почти не имеющим аналогов в мировой истории), но и себя как правящую элиту.

При этом отсутствие альтернативного проекта полностью лишает смысла даже разумные сами по себе усилия по укреплению государственной власти, так как, не имея общественного проекта, власть не в состоянии объяснить цель этого укрепления не только обществу, но и себе самой. А не имея цели, нельзя понять, какие действия, пусть даже и в заданном направлении, являются правильными и оправданными, а какие нет.

В частности, предпринимаемые усилия (в самом лучшем случае — если предположить, что они действительно достигают успеха) лишь создают необходимые, но далеко не достаточные управленческие предпосылки для решения насущных задач, стоящих пред обществом, в первую очередь модернизации. А ведь даже по-настоящему укрепленное государство, даже на деле, а не на бумаге выстроенная «вертикаль власти» — не более чем средства решения задач, стоящих перед обществом.

В сегодняшних условиях, когда не только конкретные, более тонкие инструменты, но даже представления о способах решения общественных задач (а часто и о самих этих задачах) просто не существуют в природе из-за отсутствия адекватного национального проекта, созданные дорогой ценой и напряжением всех скудных сил средства оказываются если не бессмысленными, то, во всяком случае, преждевременными. Они живо напоминают билет на самолет, купленный до принятия решения о том, в какой город собирается лететь пассажир: в принципе совершенный шаг правилен, но из-за неверной последовательности действий его, скорее всего, придется переделывать.

4.2. Смысл либерального проекта: подчинение страны глобальному бизнесу

Либеральный проект в том виде, в котором он исторически сложился и по-прежнему осуществляется в России, неприемлем для нее по принципиальным, фундаментальным причинам. Ведь сам смысл этого проекта заключается, прежде всего, в полном подчинении страны и всего общества интересам развития бизнеса и в коренном преобразовании ее в соответствии с этими интересами.

Так как интересы общества в целом далеко не совпадают с интересами бизнеса, реализация этого проекта очень скоро начинает им противоречить. В частности, интересы социальных слоев и групп, не связанных с управлением или получением

доходов от бизнеса, последовательно ущемляются или же, в самом лучшем случае, игнорируются. Представляется также весьма существенным то, что ущемление интересов наемных работников (а значит — и преобладающей части общества) приобретает гипертрофированный характер, так как в России наиболее влиятельны экспортеры, для которых оплата труда работников — не создание рынка сбыта для своей продукции, но издержки в чистом виде, подлежащие по неумолимой коммерческой логике всемерной минимизации.

Принципиально важно, что либеральный проект лишь на словах выражает интересы бизнеса в целом. На практике же то, что крупный бизнес обладает качественно большими ресурсами, чем мелкий и средний, в условиях принципиального отрицания сторонниками либерального проекта активной творческой роли государства в силу естественной логики конкуренции, автоматически разворачивает этот проект против интересов мелкого и среднего бизнеса, которые приносятся в жертву интересам их более крупных конкурентов. Это с неизбежностью приводит последовательных исполнителей либерального проекта к отрицанию собственно либеральных ценностей (которые могут быть гарантированы лишь государством как выразителем совокупной воли и интереса общества) ради эгоистичных интересов исключительно крупного бизнеса. Российские либералы прошли этот путь до конца уже к дефолту 1998 года, когда разные их представители выражали интересы различных олигархических групп, а мысль о необходимости защиты интересов общества в целом вызывала у них даже не столько отторжение, сколько искреннее и глубокое недоумение.

По аналогичным причинам — так как транснациональный капитал в целом заведомо сильнее национального — последовательные исполнители либерального проекта приходят (а в России пришли еще на самой заре «радикальных экономических реформ») к последовательному отрицанию и национальных интересов своей страны.

Разумеется, такая ситуация наблюдается, только если интересы транснациональных корпораций не полностью совпадают с национальными интересами соответствующей страны. Если она в силу незначительных размеров и внутренней неоднородности может целиком и на неопределенно длительное время встроиться в технологическую цепочку крупных транснациональных корпораций в качестве ее элемента, не возникает никакого противоречия интересов и, соответственно, предательства национальных интересов. Однако подобные ситуации настолько редки, что практически полностью разобраны либеральными фундаменталистами в качестве примеров для их учебников.

Таким образом, начинаясь в качестве общенационального, либеральный проект постепенно вырождается во все более эгоистичный, откровенно враждебный своему собственному обществу, мелкому и среднему бизнесу проект исключительно крупного бизнеса, причем в экономически слабой стране — еще и с преобладанием иностранных интересов.

Он разрушает общество, в котором развивается, еще и тем, что вызывает в нем сильнейший рост внутренней напряженности и общую враждебность к государству, являющемуся ключевым инструментом реализации либерального, как, впрочем, и любого другого проекта общенациональных масштабов. Именно в этом состоянии нарастающего раздражения, переходящего в протест, и расширяющейся враждебности к государству и находится в настоящее время по-прежнему обуянное бесом либерализма российское общество.

Реагируя на парадоксальный в условиях улучшения экономического положения, но совершенно очевидный и едва ли не повсеместный рост напряженности и неблагополучия, государство инстинктивно пытается самоукрепиться.

Однако оно не самостоятельно и не свободно, а является всего лишь выразителем совокупных общественных интересов, хотя бы и вынужденным. В силу самого его положения такая деятельность объективно может быть успешной лишь в той степени, в которой она соответствует этим интересам. Попытки укрепления власти, пока они продолжают осуществляться в рамках не просто отжившего, но и принципиально враждебного и обществу, и государству (как выразителю интересов этого общества) либерального проекта, парадоксальным образом будут с неизбежностью вести к прямо противоположным результатам.