Ревизор: возвращение в СССР 14
Шрифт:
– А когда у вас это заседание? – изумленно поинтересовался я.
– 6 мая с десяти до двенадцати надо быть. Пустим тебя третьим или четвертым. Цени! Это большой шанс засветиться на достаточно высоком уровне!
Не, ну как два разных человека могли в одно время попасть так изящно… Или радоваться тому, что хоть КГБ тоже на это время мою лекцию не назначило?!
Глава 15
г. Москва. Квартира Ивлевых.
Признаться ему, что меня в это же время в Кремле ждут? Ну, без этого никак.
А говорить ли про то, что устраиваюсь на работу в Верховный Совет? Сложный вопрос! А если проверку какую-нибудь не пройду и с канцелярией Верховного Совета пролечу? Как это всё будет выглядеть? Размечтался, расхвастался… на пустом месте.
Хотя… Обидится потом, если все же устроюсь туда на работу, а он постфактум узнает. Кажется, это прекрасный повод эту тему и поднять, и обсудить.
– Извини, друг, но 6 мая до обеда никак не смогу, – ответил я Сатчану. – Я примерно в это же время выступаю по схожей теме в идеологической комиссии ЦК КПСС. И там еще Агитпроп будет. Не совсем знаю, что это такое…
Сатчан вначале помолчал, а потом вдруг рассмеялся в голос.
– Ну ты тезка и шутник! – заливался он. – Да еще таким серьезным голосом сказал… Я аж на пару секунд купился!
– Да какие уж тут шутки, – озабоченно ответил я. – Дело серьезное. Коннов Николай Сергеевич звонил. Может, знаешь такого?
– Знаю, – ответил озадаченно Сатчан. – Вернее, слышал только. Не мой уровень. Так ты что, не пошутил?!
– Нет, конечно. Мне не до шуток. Организация серьезная, сам понимаешь, так что надо приготовить серьезный доклад…
– А с чего вдруг тебя пригласили, не знаешь? С чьей подачи?
– Наверное, в связи с тем, что мне предложили устроиться референтом в Верховный Совет, и я сейчас проверки прохожу.
Сатчан подозрительно долго молчал. Потом все же сказал каким-то странным голосом:
– Наверное, нам лучше лично все это обсудить. А то у меня уже ум за разум заходит. Давай, завтра встретимся после твоих занятий?
– Не вопрос, – согласился я.
Ну вот и раскрыл свои карты перед Сатчаном… Ладно, все равно бы он узнал.
***
Москва, квартира Сатчанов.
Римма сидела, поджав ноги на диване перед телевизором с вышивкой в руках, прислушиваясь одновременно и к телевизору, и к разговору мужа по телефону. Что-то явно случилось, голос у мужа такой озадаченный. – поняла она, и когда Павел сел рядом с задумчивым видом, спросила:
– Всё нормально?
– А? Да-да, – поспешно ответил муж. – Не могу понять просто, в голове не укладывается… – Римма не перебивала, давая мужу собраться с мыслями. Мама так всегда делала, когда говорила с отцом. – Как у него так получается?!
– У кого?
– У Пашки Ивлева. Я хотел ему сюрприз сделать, устроил ему выступление у нас на райкомовской комиссии по празднованию девятого мая. А он знаешь, что мне ответил? – Римма терпеливо ждала, что же тот ответил. – сказал, «Извини, не могу, в Кремле уже выступаю». А? Вот как так?!
– Ну, мало ли, заметили как-то… – дипломатично ответила жена, хотя тоже весьма впечатлилась услышанным. – Понять бы еще, как…
– Да вот и я тоже спросил, как так получилось. – каким-то надорванным голосом сказал Сатчан. – И он мне ответил… Лучше бы не отвечал…
– Да что там такое? – спросила одолеваемая любопытством жена.
– Мол, устраивается на работу в Верховный Совет… При этом явно не шутит. Он никогда по серьезным вопросам не шутит. Да и трезвый. Впрочем, он практически всегда трезвый… Ему же семнадцать… Высшего образования еще нет даже. И в Верховный Совет???
Потрясенная новостью Римма больше не стала ничего говорить. Зато почему-то вспомнила, как отец однажды сказал, что если бы Ивлев был лет на пять постарше, то лучше бы он выдал Римму замуж за него, а не за Сатчана… Отец у нее людей словно насквозь видит, это надо признать. А она-то, дура – поверила той секретарше, и так опозорилась, так опозорилась… Одна надежда, что Ивлевы тот скандал все же забудут…
***
На вечерней прогулке со мной гулял только Родька, Григория не было, и это отсутствие показалось мне очень подозрительным.
– Как вы, с отцом ездили сегодня на стрельбы? – поинтересовался я.
– Неа. Папу вызвали куда-то, он уехал еще до обеда. Ругался сильно…– беззаботно ответил мальчишка.
Похоже, дошло письмо несостоявшейся тёщи до Министерства обороны.
– А сейчас он где? Дома? – обеспокоенно спросил я.
– Не, ещё не приезжал.
Вот так так… Эх, блин!
Проводил Родьку до подъезда и пошёл к себе. Поднимаясь на третий этаж, услышал мужские голоса где-то наверху в подъезде. Нетрезвый разговор… А голоса показались знакомыми.
Быстро закинул домой Тузика и пошёл вверх по лестнице. Так и есть. Прямо на ступеньках сидели Николай с Григорием и курили, как два паровоза. Ну так и есть, как и думал, когда знакомил – что корефанами станут…
– Гриш, – медленно поднимался я по ступенькам. – Что?
– Всё. – развёл он руками и состроил пьяную рожу, которая должна была обозначать пшик. – Дома остаюсь…
– Почему? – присел я на корточки перед мужиками и поздоровался с ними за руку. – С какой формулировкой?
– Моральный облик, недостойный советского офицера. – почти без запинок ответил он.
– Твою дивизию!.. – вырвалось у меня, поднялся и сам не заметил, что начал ходить туда-сюда перед лифтом.
– Не мельтеши перед глазами. – велел мне Николай. – Голова от тебя кружится.
– Мне так думается легче. – отмахнулся я. – Да и не от меня у вас головы кружатся. Закусывать просто надо. Пошли в квартиру. Будем решать, что делать дальше.