Ревизор: возвращение в СССР 20
Шрифт:
Оксана проснулась от суеты в доме. Она вышла из комнаты, которую ей предоставили на ночь, и спросила спросонья, что случилось?
– Ничего не случилось, – улыбнулась ей Раиса, подтирая полы на кухне. – Лерочка не выспалась и теперь не хочет идти в ясли. А Митя уронил на себя чашку с чаем, сейчас Рафик ему помогает в ванной.
– Что он ему помогает? – не поняла Оксана.
– Помыться, – ответила Лена. – Чай же сладкий…
Тут вышел Рафик из ванной и вывел Митю в полотенце на бёдрах.
–
– Мам, а что мне надеть? – спросил Митя.
– Сейчас, сейчас, я рубашку доглаживаю, – ответила ему сестра.
– Всё нормально, сейчас переоденемся быстренько, даже в школу не опоздаешь, – успокаивал парня Рафик.
Оксана в полной прострации наблюдала за всем этим. Это вот так живёт её мальчик? Одевает и моет инвалида?
Оксана хотела зайти на кухню, чтобы не мешать хозяевам, но там ещё пол не высох, Рае пришлось смывать сладкий чай с него.
Она вернулась в комнату, в которой спала и растерянно села на кровати. Вчера она даже не осмотрелась, так устала. А ведь это комната мальчишки, догадалась Оксана по школьным учебникам на полке. Десятый класс? Она думала, он младше…
Тут в комнату вошёл Рафик.
– Ну, ты чего тут сидишь? – улыбаясь, спросил он.
– На кухне пол ещё не высох, – объяснила ему мать. – А сколько лет Мите?
– Семнадцать, – ответил Рафик и сел за письменный стол Мити. – Десятый класс уже.
– Надо же. А я подумала по внешнему виду, что ему лет четырнадцать… Сынок, ну вот зачем тебе всё это? – пересела она ближе к Рафику, и зашептала. – Ну посмотри на него, он же абсолютно беспомощен. Он никогда не женится. Он всю жизнь будет на твоей шее… Так и будешь ему задницу подтирать…
– Мам! – с угрозой в голосе прервал её Рафик. – Ты забыла, чем это в прошлый раз закончилось?
– Ну что мам? – завелась Оксана и зашептала громче: – Что я не так говорю? Что ему нянька до конца жизни будет нужна? Что у него семьи не будет и тебе придется всю жизнь с ним нянчиться? Ты можешь мне объяснить, зачем тебе всё это надо было? Что ж вы никто маму-то не слушаете?!
– У меня умный мальчик, – вдруг появилась в дверях бледная Раиса с дрожащими губами, – он в школе на золотую медаль идёт. И семья у него уже есть! – она сорвалась на крик. – Вон из моего дома!
Оксана растерянно посмотрела на сына. Тут прибежала Лена.
– Раиса Леонтьевна, – вскочил Рафик. – Мама не хотела…
– Я всё слышала! – сквозь слёзы прокричала Раиса. – Уходи, по-хорошему! – обратилась она к Оксане.
Растерянная Лена бросилась к матери и принялась успокаивать её, с укором поглядывая на свекровь и мужа. Пришла Лерочка и тоже начала плакать. Приковылял Митя с вопросами, что случилось? Рафик схватился за голову и выскочил из комнаты.
Это же дурдом какой-то! – в сердцах подумала Оксана.
– Давай, мам, я тебя в гостиницу отвезу, – вернулся Раф.
Оксана молча стала собирать вещи. Хорошо. Сейчас она не будет выяснять при них отношения с сыном…
Но в машине она дала волю своим чувствам. Раф ничего не отвечал на ее вопросы, зачем он себя вогнал в эту кабалу с нахлебниками, просто молча вёз её в гостиницу. Но перед тем, как выйти из машины, повернулся к ней и сказал:
– Мам, я так надеялся, что ты… поумнела. А ты какая дура, прости меня, была, такая и осталась.
– Это я дура? – возмутилась Оксана. – Твою мать из твоего дома выгоняют, а ты, как тварь бессловесная!
– Это их дом, мам. Это я у них живу, а не они у меня. И мне у них нравится. Настоящие, цельные люди, горе с Митей переживают с чувством собственного достоинства. Никого ни в чем не винят, помогают друг другу, чем могут. Странно, конечно, что Раиса мне стала ближе родной матери, но это, мать, только твоя вина… Сколько желчи, сколько яда по любому поводу…
***
Москва. Управление капитального строительства Министерства автомобильных дорог РСФСР.
Николай Иванович был очень раздосадован случившимся в МГУ, проделка Самедова задела его за живое. Всей душой желая отомстить ему, он, тем не менее, прекрасно понимал, что есть люди, с которыми можно пободаться в случае чего, а есть такие, с кем лучше, даже, не думать об этом. И прежде, чем ввязаться в противостояние с Самедовым, Николай Иванович хотел убедиться, что ему за это ничего не будет.
Созвонившись со своим давнишним приятелем из министерского комитета КПСС, он договорился с ним о встрече сегодня вечером.
***
В четверг между первой и второй парами меня вызвала к себе Гаврилина.
Сразу поинтересовался, как дела у Мартина Нойлера. Эмма Эдуардовна мне радостно сообщила, что с Майером всё уладила.
– Поговорила я с Хубертом, он так и не смог привести мне ни одного серьезного аргумента, почему Мартин делает что-то не так. Так что не будет никакого собрания.
Поблагодарил ее за это.
– Не за что, я же тебя сама отрядила за ним присматривать. Это тебе спасибо, что держишь руку на пульсе.
Думал, на этом все, но она велела присесть перед ней,
– И ещё. Я выдвинула твою кандидатуру, – заявила замдекана, – на новую конференцию с участием иностранцев в ноябре, приуроченную к годовщине Великой Октябрьской Революции. В прошлый раз ты так чудесно выступил! Настоящий фурор, никто не ожидал такого от первокурсника. Постарайся в этот раз подготовиться не хуже.
– Хорошо, поучаствуем, – улыбнулся я. Мало вокруг меня иностранцев, КГБ и так нервничает… Но опять же, не моя инициатива…