Ревизор: возвращение в СССР 23
Шрифт:
— Ты? — только и произнесла мать. Все же это была она. Но округлилась, стала меньше ростом, поседела. Оксана разглядывала её, а она дочь. — Ну, проходи.
— Машина мимо шла с нашей автобазы, — начала объяснять Оксана. — Решила, вот, съездить. Завтра вечером обратно…
— Есть хочешь? — спросила мать и, не дожидаясь ответа, начала накрывать на стол. Оксана отметила про себя, что мама не бедствует и, вообще, ещё вполне себе свежа и бодра. — Постелю тебе на твоей кровати.
— Ну, как ты живёшь? — спросила Оксана, когда мать вернулась за стол.
— Как видишь. А ты как? Случилось
— Случилось, мам.
Оксана рассказала ей и про старших сыновей, и про зятя, и про Загита, и про Дилару, которая примчалась летом в Палангу и не дала ей с собственной дочерью спокойно пообщаться.
Мать выслушала её молча.
— Теперь понятно, чего ты про мать вспомнила. Ладно, пошли спать.
Святославль.
Капитан Румянцев ещё вчера прибыл в родной город Ивлева и сразу отправился по месту жительства Оксаны Евгеньевны Якубовой. Но той дома не оказалось, пришлось заселиться в местную гостиницу и заночевать. В субботу с самого утра Румянцев опять появился у дома Ивлевской тёщи, но дома её снова не оказалось. Капитан проверил спичку, которую подсунул вчера между косяком и дверью, она была на месте.
Твою ж дивизию! — выругался капитан. — А если она только утром в понедельник вернётся? Мне что, теперь, все выходные тут торчать? Естественно, придётся и торчать, и проверять квартиру, и ждать, — сам себе ответил Румянцев. — Не выполнив задания, в Москву не вернёшься. И если она и в понедельник не появится, придётся идти к ней на работу и светить корочками, выяснять, куда подевалась.
Украина. Село Смелое.
Проснувшись утром, Оксана не сразу вспомнила, где она находится. Поднявшись с постели, она увидела мать хлопочущей на кухне. Сердце защемило, показалось, что ей снова лет пятнадцать, и после выходных нужно идти в школу…
— Доброе утро, — поздоровалась она с ней. — Сколько время?
— Восемь уже, — ответила мать, не поворачиваясь. — Есть садись.
— Я не хочу ещё. Попила бы чего-нибудь.
— Есть, сказала, садись. Я для кого готовила?
Оксана промолчала, взглянув на мать удивлённо и села за стол. Пришлось съесть оладушек целую тарелку, запивая молоком. При этом ужасно хотелось кофе.
— Насчёт развода, — села напротив неё мать. — Он уже выписался из квартиры?
— Да.
— Ну и разводись быстрее, и чёрт с ним! А насчёт зятя… Никак я что-то в толк не возьму. Как так получилось, что малолетний пацан от тебя и дочь, и мужа, и младшего сына отлучил? Ты как это допустила? Ты куда смотрела? Ты что, не могла от него избавиться?!
Под тяжёлым взглядом матери Оксана опять почувствовала себя неуверенной в себе девчонкой, забитой и подавленной.
— Да как от него избавиться, мам? — разрыдалась Оксана. — Думаешь, я не пробовала?
— Плохо старалась! — сказала, как отрезала, мать.
Москва.
Марат заехал за Аишей пораньше, проверил, что она тепло оделась и повёз её искать Царицыно на юге Москвы. Шипиловский проезд он нашёл довольно быстро, а там пришлось спрашивать.
Он взял с собой термос с горячим чаем, бутерброды с сыром и варёной колбасой и старую куртку, чтобы подстелить Аише, если она устанет и захочет посидеть. Сложил всё заранее в рюкзак и когда они приехали к парковому комплексу, точнее к тому, что от него осталось, он вышел из машины, быстро надел рюкзак и они пошли с Аишей искать древние развалины.
Начало зимы выдалось малоснежным, от этого пейзаж при пасмурном небе выглядел серым и унылым. Чтобы развлечь девушку, Марат начал сочинять на ходу небылицы про царские клады. Аиша не на шутку заинтересовалась и, когда они пришли к старинному мосту, она внимательнейшим образом осмотрела руины и облазила их.
Ничего не найдя там, она с загоревшимися глазами решила идти дальше к остову большого дворца, который смотрел на мир пустыми оконными проёмами и безлюдными проходами. Идти пришлось прилично. Руины поражали своими размерами. Аише приспичило зайти внутрь, несмотря на таблички, предупреждавшие, что это опасно.
Заглянув вовнутрь через пустой оконный проём, они пытались представить себе, что здесь было раньше. Аиша смело перекинула ноги и спрыгнула внутрь, Марату пришлось последовать за ней. Он опасался, как бы на них сверху что-нибудь не свалилось и предложил девушке выпить чаю, пока она не пошла вглубь развалин. Найдя место почище, он снял рюкзак, достал старую куртку и расстелил её на ближайших кирпичах, усадил её, вручил ей крышку от термоса с чаем и бутерброд с колбасой.
— Остатки былой роскоши, — сказал он, широким жестом обводя кирпичные стены. — А представь здесь крышу над головой и люстры. Паркетный пол. Бал. Музыканты, придворные дамы, кавалеры.
— Угу, — с набитым ртом восхищённо оглядывалась вокруг Аиша.
Марат продолжал пересказывать своими словами «Войну и мир» Толстого, впервые ругая себя за то, что пропускал всегда описания балов, да и «Мир» вообще. Ему всегда больше нравилась «Война».
Но Аиша слушала с нескрываемым интересом, оглядываясь по сторонам.
— А там что? — поднялась она, сунула стакан от термоса Марату в руки и направилась-таки куда-то вглубь. Пока Марат собрал свой рюкзак, она успела пройти с десяток метров.
— Я бы не ходил туда, — встревоженно произнёс он. — Давай пойдем уже отсюда.
— Ну, подожди, — упрямо шла куда-то девушка.
Вдруг она дёрнулась и вскрикнула. Марат подскочил к ней, но было поздно, она подвернула ногу и не могла на неё наступить.
— Ах ты ж блин! — эмоционально сказал он, подхватывая её на руки. Отсюда до машины пилить и пилить!
Он хотел отнести её к тому месту, где она только что сидела, и осмотреть ногу. Девушка засмущалась так, что ему и самому стало ужасно неловко, но он собрал всю свою волю в кулак, перехватил её поудобнее, слегка подбросив и напугав при этом. Она взвизгнула и вцепилась в него, обняв за шею.
Так-то лучше, — улыбнулся про себя Марат, пронёс её несколько метров и посадил на кирпичи.
— Разувайся, посмотрим, что с тобой, — велел он ей.
К счастью, всё оказалось не так и плохо. Марат осмотрел ей ногу, убедился, что ни перелома, ни разрыва связок нет, и помог обуться.