Ревизор: Возвращение в СССР 8
Шрифт:
Посетители встали. Самедов мне кивнул на прощание. А райкомовские товарищи пожали руку. Я уже хотел уйти, как Самедов остановил меня.
— Павел, завтра заседание Комсомольского прожектора. Быть обязательно.
— Конечно, — кивнул я согласно и покинул кабинет.
Что ещё за новость: быть обязательно? А когда я пропускал? Может, задание новое будет? Гагаринские захотели отомстить Сатчановским за меховую фабрику? Интересно, тут райком на райком или другие какие силы тоже замешаны? Все одеяло друг на друга тянут? Кто за Сатчаном может стоять? Он там
На следующий день после пар состоялось заседание Прожектора. Самедов с важным видом объявил о предстоящей проверке трикотажной фабрики. Тут заглянула методист и извиняющимся тоном сообщила, что Самедова просят к телефону.
— Очень важный звонок, — многозначительно сказала она.
Самедов извинился и попросил нас обождать за пределами его кабинета.Мы вышли в приёмную и расслабленно расселись кто куда.Лёха, приунывший после того, как Диана его открытым текстом отшила, ходил пришибленный, сел отдельно от всех.
— Не знаю, что с днём рождения делать… — вдруг задумчиво проговорила Маша.
— А что с ним не так? — спросил я.
— Да, дядя предложил на даче праздновать. А девчонки из группы ехать не хотят. Говорят, далеко и скучно. У меня такое впечатление сложилось, что они и на квартиру не придут, — расстроенно делилась Маша. — Скучно им одной девчачьей компанией, без парней…
— Ну какие проблемы!? — влез Борщевский. — Придём и разбавим девчачью компанию. Да, пацаны?
— Я только вместе с девушкой могу разбавить, — сразу предупредил я.
— Со своим самоваром на дачу не ездят, — возбуждённо смеясь, заявил Борщевский.
— Ну почему? Я рада буду! — воскликнула Маша. — Приходите все! Света, Лёша, пожалуйста, приходите.
Лёха никак не отреагировал.
— Придём, придём, — пообещал я. Лёха, даже если не захочет, всё равно будет. Это я беру на себя. — Сколько девочек надо парнями обеспечить?
— Шесть. Со мной семь, — ответила Маша.
— Плюс семь парней и мы с Галиёй. Большая компания получается, — вопросительно взглянул я на неё. Я же не знаю, как у нее там с жилищными условиями. Вдруг там однушка с кухней пять метров и комнатой в пятнадцать, часть из которой занимает диван с больным дедушкой. Где столько народу поместится?
— Очень хорошо! — радостно ответила она, ни на секунду не замешкавшись.
Ого! Похоже, у нее места много. И с финансами порядок — шесть гостей или пятнадцать — готова всех накормить, глазом не моргнув. Правда, если она разбирается в том, как все это правильно делать. А то есть и такие молодые девушки, что готовы позвать толпу гостей, когда из угощения на всех две буханки хлеба и хвост селедки.
— Мы парней с курса приведём. Этого добра у нас сколько хочешь. Или, Кирилл, может ты со своего потока пригласишь кого? — вспомнил я, что Маша уже на третьем курсе учится и, возможно, первокурсники для её подружек не прозвучат.
— Да нет… — неожиданно растерялся Борщевский. — Перебьются…
Испугался конкуренции? Понятно. На фоне первокурсников он
— Хорошо, значит двое парней у нас есть: Кирилл и Алексей. Нужно ещё пять. Пригласим наших: Ираклия, Семёна, Костяна, Витька… А ещё кого? Булатова? Одного? А его команда на него не обидится?
— Большая команда? — поинтересовалась Маша.
— Ещё четверо.
— Ну, так я ещё четверых девчат приглашу! Какие проблемы? — воскликнула она.
— И куда ехать к вам на дачу?
— Я спрошу у дяди, — возбуждённо-радостно ответила она. — Может, он скажет, что для дачи слишком много народу и что-то другое придумает.
— В ресторан! — хохотнул Борщевский.
— Не знаю… — нисколько не удивившись, ответила Маша.
— Кстати, когда это мероприятие намечается? — спохватился я.
— В субботу.
— Хорошо… — ответил, а сам подумал, что не попадаем с Галиёй к бабушкам в эти выходные. Но, может, в воскресенье съездим одним днём. И Инну с Петром не видел почти. Нехорошо. Надо с ними выбраться вместе куда-то. А то сестра приехала в кои-то веки, а я вроде как сам по себе.
Вскоре нас позвал к себе Самедов и неожиданно свернул наше заседание буквально несколькими напутственными фразами:
— Итак, у нас по плану проверка трикотажной фабрики на следующей неделе. Работники жалуются на плохое питание в столовой. Идите, готовьтесь.
Заехал к Галие, посидел у них со Степанидой немного, меня борщом вкуснейшим накормили. Сообщил, что нас на день рождения в субботу пригласили, чтобы Галия не планировала ничего. Старушка всё печально вздыхала.
— Только я жить спокойно начала… — с грустью сказала она, видимо, подумав о сыне. Это она ещё не знает, что Галия съедет от неё вот-вот.
— Может, он поспокойней стал? — вдруг сказала Галия.
— Ты о ком? — напрягся я.
— Сын Степаниды Андреевны скоро освобождается, — многозначительно взглянула она на меня. — Письмо пришло сегодня…
— Ещё одно? — взглянул я на Степаниду. Она кивнула. — И когда?
— Со дня на день, — грустно ответила старушка.
— Ну дела… — проговорил я. Это же у меня времени совсем не остаётся новое жильё найти.
— Не расстраивайтесь так, — принялась успокаивать Галия Степаниду. — Я буду навещать вас.
Степанида уже в курсе, что мы будем другое жильё искать?
— Да не надо, деточка, — грустно ответила старушка. — Кто его знает, что у пьяного на уме? Он так-то хороший, добрый, за справедливость… Но как выпьет, всё виноватых ищет в том, что у него жизнь такая непутевая… Это уже крест мой.
Мы ещё немного посидели. Но надо ехать в общежитие, хоть немного позаниматься. В прошлой жизни я, конечно, отучился уже. Многие предметы легко шли. Но многое и подзабыть успел, а кое-что так вообще и не изучал совсем. С каждой неделей все больше чувствовал, что надо заниматься каждую свободную минуту. Иначе отстану, наверстать сложно будет с моим графиком.