Ревность девятого солнца
Шрифт:
Все сны были заполнены ее последней работой. То являлся образ в процессе рисования, то он сменялся ожившими и поющими кистями, то вдруг все фокусировалось на китайской вазе. Она напоминала огромное сердце, а во сне оно и было сердцем – так же тихо и мирно билось. Затем вазочка оторвалась от поверхности деревянного столика и начала ярко светиться, по-прежнему испуская ритмичные волны, резко уменьшилась до размеров настоящего сердца и окуталась пунцовым туманом. Когда дымка немного прояснилась, возник образ высокого и статного мужчины – у него были широкие плечи, крепкие руки, подтянутый
– Ты так прекрасна и так талантлива. Я хочу, чтобы ты была счастлива, – тихо прозвучал голос, Гарванна узнала его, это тот самый голос, который советовал добавить ту или иную краску. – Ты ведь хочешь быть великой, быть замеченной всеми. Я буду рядом с тобой и помогу тебе. Мы сотворим самое большое чудо. Просто протяни мне свою руку. И вместе мы покорим этот мир.
И Гарванна протянула свою руку.
Дух прикоснулся к ней, и было в этом прикосновении что-то особенное. Все тело содрогнулось от приятного волнения. А затем образ скрылся в розовой пелене. Рассеявшись, все было как прежде – рубиновая вазочка с крышечкой, на которой мирно дремал дракон – неподвижно покоилась на деревянном столике в окружении пышных пионов. А подле стоял мольберт с незаконченной картиной, где было живое закатное небо с проблесками звезд, сочные цветы и пустое место для древней реликвии и ласточек. Одна ласточка сидела на столе, а вторая резко взмывала вверх, точно душа, стремящаяся на волю.
Глава 4. Вдохновение
Новый солнечный день врывался в окно, теплыми лучами щекоча нос. Гарванна приятно так пожмурилась и улыбнулась новому началу.
Каждый день – это бесконечная череда возможностей, чтобы проявить себя, узнать что-то новое или просто насладиться чем-то приятным и прожить этот день так, как по-настоящему хочется. Все преграды – условны, а все ограничения – лишь от нас самих. И потому радоваться этому началу, этим миллионам возможностей, которые нужно уметь ценить и хватать за хвост, есть истинное счастье.
В голове у девушки еще стоял образ сна и таинственного прикосновения духа. Настроение было отличным и больше всего ей хотелось творить. И ничто не могло помешать ей на пути воплощения этого желания.
Проведя свой утренний ритуал и выпив горячий крепкий кофе, девушка решила перво-наперво разобраться с мелкими заботами, чтобы ничто и никто не отвлекал ее от творческого процесса.
– Ооо, какие мы красивые и нарядные! Это куда или откуда? – подражая манере, звонко проговорила Гарванна.
– Ох, милая, ты не представляешь, сколько тут происходит событий! И все в один лишь день!
– Мама, я так тебя люблю, ты же знаешь? – улыбнулась она.
– И я тебя, Анечка. Мы с Генри катались на серфе, а теперь идем на особенное луау, – этот голос, точно свежий морской прибой, веял оптимизмом и теплом.
– На серфе? Серьезно? И это после того, как ты сказала, что водные лыжи – самое страшное, что было в твоей жизни? И как ощущения? – девушка неподдельно удивилась.
– Все
– Бриоши? Ты о чем это? – «Бриошь это же вроде булочка для бургера, на что она похожа?»
– Нууу, Генри хорош собой, не так ли? Ух, хорош! А какой из него… инструктор, – с интригующей паузой добавила она.
– Он учил тебя?
– И у меня даже пару раз получилось встать на доску! – Радостно прозвучал ответ. – Но… не обольщайся, я так же быстро благополучно упала в его о…, то есть упала в воду.
– Так куда вы идете? – «Ну, понятно все с вами!»
– Это гавайский пикник на пляже. Костер, цветы и фрукты… – мечтательный голос Феры звал за собой.
– А как же гитара и песни Стинга? – скептично добавила Гарванна.
– Оу, брось, тут своих преданий достаточно! Я тебе отправлю видео, чтобы ты оценила всю эту красоту и разделила ее с нами, моя дорогая!
– Буду ждать, хочу это почувствовать! – искренне ответила она. – Я так соскучилась…
– Ох, а я буду ждать твоих историй. С кем познакомилась? – голос принял знакомую окраску.
– Мама… – «и почему этот вопрос заставляет меня чувствовать себя ребенком?»
– Ну?.. – настойчиво повторила она, так и не получив ответ.
– Я начала новую картину, – выдохнув ответила Гарванна.
– Лучше бы начала новый роман, – сурово отрезала Фера.
– Мама…
– Все-все, молчу. Давай, твори и не забывай следить за собой и хоть с кем-то общаться. И я не в счет! – этот тон всегда выводил из себя.
– И вам хороший песнопений, – тепло ответила она.
Фера весело помахала в камеру и отключила звонок.
– Фух, теперь меня точно никто не потревожит. Ну, что же, пионы, вы готовы? Настал ваш черед! С этими словами, Гарванна ушла с головой в работу. Ей очень понравилась идея с парящей ласточкой, пришедшая во сне, и хотелось поскорее ее воплотить.
Кисточка стремительно бегала по холсту, вырисовывая узоры мазок за мазком, заполняя магией творчества каждое движение. На картине оставалось одно нетронутое место – китайская ваза.
– Красный слишком яркий, добавь синего и немного белого, – внезапно прозвучал голос.
Кисти упали, разбрызгав остатки краски по полу.
Нет, не послышалось. На этот раз точно – нет.
– Не бойся, ты не сходишь с ума. Мы вчера договорились, – уверенно звучал голос.
– Договорились? – все, что смогла выдать девушка.
– Я приходил к тебе, и мы пожали друг другу руки. Помнишь? – эта приятная хрипотца как-то по-особенному располагала к себе.
– Это было во сне, – с надеждой и опаской произнесла она еле слышно.
– Нет, ты уснула немного позже, – будь это человек, он бы тепло усмехнулся.
Вдруг вазочку окутал едва различимый туман и возник образ Духа, того самого, что девушка видела в своем сне. Мужчина с крепким торсом, тонущий в розовой пелене.
– Ты помнишь меня? – Гарванна была уверена, что он улыбался ей, хоть и в этой призрачной дымке было трудно что-либо различить.