Ревность Эмили
Шрифт:
Люк вглядывался в красивое лицо жены, пытаясь разглядеть выражение ее глаз. Эмили заерзала в кресле, и бретелька топа соскользнула с ее плеча.
— Я хотела, чтобы он говорил не только по-английски, но и по-французски. — Девушка покраснела, водворяя бретельку на место. — Один художник научил меня нескольким французским песенкам. — Она закусила губу, что-то обдумывая. — Люк, я на самом деле считала, что тебе не нужен Жан-Клод. Но я все же хотела дать тебе шанс встретиться с ним. Я искренне желала, чтобы мальчик знал своего отца, и была бы счастлива, разделить с тобой опекунство.
— Тогда почему ты скрывалась
— У меня были трудные роды, и некоторое время я очень плохо себя чувствовала. Я жила у своей подруги Лауры, которая в это время занималась организацией своей кулинарной школы в Сан-Антонио. Потом она пригласила меня к себе в Испанию, чтобы я могла окрепнуть и поправить здоровье.
— Что значит «трудные роды»?
— Они длились тридцать восемь часов. К тому же Жан-Клод был крупным ребенком. Я потеряла много крови.
Люк помрачнел. Ему следовало быть с ней. Но он сам оттолкнул ее. Она была его женой, женщиной, которую он поклялся защищать, но не выполнил своей клятвы.
— Если бы ты не сбежала, то получила бы лучшую медицинскую помощь, — жестко буркнул он, отводя взгляд. — Не страдала бы сама и не причинила бы боль мне. Ведь ты рисковала не только своей жизнью, но и жизнью нашего ребенка.
— Причинила тебе боль?! — Ничего не понимая, Эмили уставилась на мужа. — Ты всегда был непреклонен в том, что касалось детей. Я же помню, как ты разозлился, когда узнал, что я беременна. Такое не забывается.
— Черт побери, это же был наш запоздалый медовый месяц! — взорвался Люк. — И ты ничего не сказала мне, cherie. Ты ждала, пока мы не окажемся на отдаленном острове в Тихом океане. И я узнал об этом только тогда, когда ты свалилась в обморок. Хорошо, что с материка быстро прилетел врач и успокоил меня, сообщив, что с тобой все в порядке и твоя беременность протекает нормально.
Люк вспомнил, как испугался, когда она внезапно потеряла сознание. Как дрожали его колени, когда он подхватил на руки ее безжизненное тело и побежал к пляжу, отчаянно призывая на помощь. Каждый раз, когда он вспоминал об этом, его охватывал ужас. Он знал, что такое горечь утраты. Еще раз пережить такое он бы не смог.
И в те мгновения пришло понимание того, как сильно он любит Эмили.
Но он не хотел любви — ведь любовь принесла ему нестерпимую боль.
Поэтому он пытался — а иногда это ему удавалось — скрывать свои чувства не только от других, но и от самого себя.
— Я и сама не была уверена, что беременна. Для меня это тоже было шоком, — пролепетала Эмили.
Но Люк уже отвернулся от нее, раскрыл компьютер и моментально окунулся в работу.
Если бы она сама могла бы так же легко удалить Люка из своих мыслей.
Она, наверное, была единственной, кто забыл о званом обеде, устроенном в честь потенциального спасителя Хестон-Грейнджа, вспомнила Эмили, погрузившись в прошлые события. Вернувшись из конюшни в грязных брюках для верховой езды, она остановилась как вкопанная, глядя на одетых в элегантные праздничные платья миловидных сестер и сердитую мать. Но все это померкло перед ее взором, когда она увидела Жан-Люка Вайона.
Эмили вспомнила, как буквально вцепилась в спинку стула, чтобы не упасть, когда он посмотрел на нее своими необыкновенными серыми глазами. Еще ни разу ей не доводилось видеть такого красавца. Его мужественное лицо и стройная фигура поразили ее своим совершенством. Эмили не смогла подавить дрожь, когда их взгляды встретились. Он явно понял, какое впечатление произвел на нее.
Ощущая недовольство матери, Эмили побежала наверх, чтобы переодеться в нарядное темно-синее платье. За весь вечер она не сказала ни слова, наблюдая, как сестры стараются произвести на Люка хорошее впечатление, и лишь изредка посматривала на гостя из-под полуопущенных ресниц. Глава «Вайон Девелопмент» был само очарование, и Эмили заметила, что, несмотря на невероятные усилия сестер, смотрел он, в основном, на нее.
Люк принял предложение ее родителей погостить в Хестон-Грейндже и обсудить возможность приобретения поместья. Из-за своей застенчивости, Эмили изо всех сил старалась избегать общения с Люком.
Но через несколько дней, он сам нашел ее в конюшне и заявил:
— Мне кажется, тебе приятнее проводить время с лошадьми, чем с людьми.
Сильный французский акцент придавал его речи неповторимое очарование. Покраснев, Эмили зарылась лицом в гриву своего любимого арабского жеребца Касима.
— Да, — согласилась она, и от его роскошной улыбки у нее перехватило дыхание.
Люк затеял легкую беседу, из которой Эмили узнала, что он тоже любит лошадей. Девушка односложно отвечала на его вопросы, стараясь не показывать, как он ей нравится. Она удивилась, когда на следующий день, он опять появился в конюшне. И на следующий день тоже. Вот тогда-то Люк и пригласил ее на верховую прогулку. За несколько дней они объездили всю округу, и Эмили окончательно влюбилась в него.
Какой же дурой она была, поверив, что этот очаровательный французский мультимиллионер может, действительно, заинтересоваться такой простой скромной девушкой, как она! Эмили ничего не заподозрила и тогда, когда он, после их совсем непродолжительного знакомства, сделал ей предложение. Эмили была так увлечена его ухаживаниями и страстными поцелуями, что ничего не замечала. Люк овладел всеми ее помыслами. Она безмерно любила его, и, к ее удивлению, ей казалось, что она ему тоже нравится.
Свадьба, состоявшаяся в Хестон-Грейндже, была похожа на сказку. Сказка продолжалась и весь уик-энд, который они провели в Париже. Благодаря железному самообладанию Люка, она оставалась девственницей до первой брачной ночи. Воспоминания о том, как он впервые занимался с ней любовью, до сих пор вызывали у нее слезы. Он обращался с ней так нежно, будто она была сделана из тончайшего фарфора.
Возвращение в Лондон стало концом этой сказки. Люк был постоянно занят. Его повсюду сопровождала Робин. По мере того, как росла ревность Эмили, у молодых супругов учащались ссоры.
Однако, спустя шесть месяцев после свадьбы, у Люка неожиданно появилось свободное время, и он объявил ей, что они едут в свадебное путешествие. Это могло быть идеальным вариантом для улаживания их семейных конфликтов. Но тошнота, от которой она страдала последние несколько недель, росла с каждым днем. А вскоре, после их прибытия на отдаленный остров, Эмили упала в обморок.
Доктор с улыбкой сообщил им, что у них будет ребенок. Эмили посмотрела на Люка, ожидая одобрения, но его потрясенный вид, и помрачневшее лицо ясно дали ей понять, что их браку пришел конец…