Револьвер Мегрэ
Шрифт:
Пока доктор выслушивал Лагранжа, тот все время пристально смотрел в потолок. Мегрэ прохаживался по комнате. У камина, завешенного черной шторкой, он остановился, приподнял шторку и увидел за ней пепел от сожженных бумаг, который предусмотрительно с помощью каминных щипцов был превращен в пыль.
Время от времени Пардон привычно бормотал:
— Повернитесь… Дышите… Дышите глубже… Покашляйте…
Неподалеку от кровати была дверь, комиссар толкнул ее и вошел в комнату, которая, по-видимому, раньше принадлежала кому-нибудь из детей. В ней стояла железная
Когда Мегрэ вернулся в соседнюю комнату, Пардон стоял у постели с озабоченным видом.
— Ну как?
Доктор ответил не сразу, избегая взгляда Лагранжа.
— Честно говоря, я считаю, что он в состоянии отвечать на ваши вопросы.
— Вы слышите, Лагранж?
Лагранж молча переводил взгляд с одного на другого. У него были жалкие глаза — как у раненого животного, которое смотрит на склонившихся над ним людей, пытаясь понять, что они станут делать.
— Вы знаете, почему я здесь?
Лагранж, по-видимому, принял решение — он продолжал молчать, и лицо его оставалось неподвижным.
— Признайтесь, что вы прекрасно понимаете причину моего прихода, что вы ждали этого с самого утра и больны от страха.
Пардон сел в угол, положив локоть на спинку стула и опершись подбородком на руку.
— Мы нашли чемодан.
Ничего не произошло, и Мегрэ мог бы даже поклясться, что выражение глаз Лагранжа не изменилось.
— Я не утверждаю, что именно вы убили Андрэ Дельтеля. Возможно даже, что вы не виновны в этом преступлении. Мне неизвестно — я в этом признаюсь, — что здесь произошло, но я абсолютно уверен, что именно вы отвезли чемодан, в котором находился труп, сдали его в камеру хранения. В ваших собственных интересах будет лучше, если вы признаетесь.
Никакого ответа, полная неподвижность.
Мегрэ обернулся к доктору и кинул на него обескураженный взгляд.
— Я готов верить в то, что вы действительно больны, что напряжение и волнение вчерашнего вечера вас потрясли. Тем больше оснований сказать мне всю правду.
Лагранж закрыл глаза, снова открыл их, но его губы даже не шевельнулись.
— Ваш сын скрывается. Если это он убил Дельтеля, то мы в самое ближайшее время схватим его, ваше молчание ему не поможет. Если он не виновен, то для его же безопасности мы должны знать об этом. Он вооружен. Полиция предупреждена.
Мегрэ приблизился к кровати, может быть даже не отдавая себе отчета, склонился над ней, и губы Лагранжа зашевелились, он что-то пробормотал.
— Что вы сказали?
И тогда испуганным голосом Лагранж закричал:
— Не бейте меня! Вы не имеете права меня бить!
— Я не собираюсь этого делать, вы же знаете, что это неправда.
— Не бейте меня… не бей…
Лагранж вдруг откинул одеяло, заметался,
— Я не хочу… Я не хочу, чтобы вы меня били…
Это было отвратительное, тягостное зрелище. Мегрэ снова посмотрел на Пардона, как бы прося у него совета, но что мог посоветовать ему врач?
— Послушайте, Лагранж. Вы же в здравом уме. Вы не ребенок. Вы меня прекрасно понимаете. И совсем недавно вы были вполне здоровы, потому что у вас хватило сил сжечь компрометирующие вас документы…
Короткая передышка, как будто человек набирается сил, чтобы забиться и закричать во всю глотку.
— Ко мне! На помощь! Меня бьют! Я не хочу, чтобы меня били… Пустите меня…
Мегрэ схватил его за кисть руки.
— Вы кончили или еще нет?
— Нет! Нет! Нет!
— Замолчите наконец!
Пардон встал и подошел к постели, устремив на больного проницательный взгляд.
— Я не хочу… Оставьте меня… Я подыму весь дом… Я им скажу…
Пардон прошептал на ухо Мегрэ:
— Вы ничего из него больше не вытянете.
Как только они отошли от постели, Лагранж сразу замолчал и снова погрузился в неподвижность. Мегрэ и Пардон совещались в углу.
— Вы считаете, что он действительно ненормален?
— Совершенно в этом не уверен.
— Но это возможно?
— Это всегда возможно. Нужно установить за ним наблюдение.
Лагранж слегка повернул голову, чтобы не терять их из виду, было ясно, что он слушает и, должно быть, понял последние слова. Теперь он выглядел успокоенным.
Мегрэ вернулся к нему, чувствуя страшную усталость.
— Прежде чем вы примете окончательное решение, Лагранж, я должен вас кое о чем предупредить. У меня на руках ордер на ваш арест. Внизу ждут два моих агента. Если вы не дадите исчерпывающего ответа на мой вопрос, они увезут вас в тюремную больницу.
Никакого впечатления. Лагранж смотрел на потолок с таким отсутствующим видом, что было непонятно, слышал он слова Мегрэ или нет.
— Доктор Пардон может подтвердить, что существуют почти безошибочные способы для определения симуляции. Вы были совершенно нормальным сегодня утром. Вы были не менее нормальным, когда жгли документы. Вы и сейчас нормальны, я в этом уверен.
Может быть, ему показалось, что на губах больного промелькнула слабая улыбка.
— Я вас не ударил и не собираюсь бить. Я только повторяю, что выбранная вами тактика ни к чему не приведет, только вызовет к вам антипатию, если не хуже.
— Я не хочу, чтобы меня били! — повторил Лагранж безучастно, словно шепча молитву.
Мегрэ, ссутулившись, подошел к окну, открыл его и крикнул инспектору, ожидавшему во дворе:
— Подымись наверх вместе с Жанвье! Он прикрыл окно и заходил по комнате. На лестнице послышались шаги.
— Если хотите, можете одеться. Иначе вас унесут, завернув в одеяло.
Лагранж продолжал повторять те же самые слова, которые в конце концов начали звучать бессмысленно.
— Я не хочу, чтобы меня били… Я не хочу…