Революционер
Шрифт:
Ящер, найдя заряд для своей улыбки, пошёл к трибуне, осматривать пока что пустое поле, на котором вскоре выстроится тысяча двести солдат, а генерал бегом подбежал ко мне.
– Где тебя носило всё утро, а? – сквозь рык выдавил он, отряхивая меня от грязи и снега.
– Товарищ генерал, угодили в плен и… – начал было я, но шакал сразу замахнулся на меня.
– Какой плен, полковник, где вы бухали?
– Лисиц отвлекали, – прошептал я.
– Каких ещё лисиц?
– Телохранителей ящера! Они тут ночью что-то выясняли и шпионили.
Шакал вздохнул, посматривая на андроидов последней марки и на их президента.
– Ладно, выводи наших и чтоб всё было по плану! Кто за микрофоном?
– Понятия не имею! Возможно Динозаврик и Бульк.
– Какого хрена вы этого анархиста посадили за микрофон?!
– Товарищ генерал, он нормальный! – попытался парировать я, понимая что сам ничего не знаю. Генерал со злости вытащил из под мышки старую фуражку с логотипом Российской армии и нацепил на голову, прижав уши.
– Лучше вам постараться и сделать всё как задумали!
– Товарищ генерал?
– Что? – спросил он, уже отворачиваясь.
– Меня целую ночь не было. Я понятия не имею что мы задумали.
– Почему вас не было целую ночь вы расскажете мне позже. Пока рулите представлением, товарищ полковник.
– Есть, – не сильно блеща энтузиазмом козырнул я. Сглотнув накопившуюся в пасти слюну, я повернулся к плацдарму и дождался пока все займут свои места. Сегодня зрителей было намного меньше, чем участников представления и следить за ними было очень легко.
Для ящера пришлось даже найти какую-то тумбочку, на которую тот влез чтобы его было видно из за высокой трибуны, наш генерал встал рядом с ним. За спиной ящера встали три его лисицы-телохранители и, как раньше, заложили лапы за спину. Похоже, это несколько смутило нашего нового правителя и тот махнул лапой лисицам, чтобы те шли в строй.
Я видел глаза чёрного шакала, когда тот увидел, как три лисицы, отдав честь, сходят с трибуны и идут в сторону строя, где для них предприимчивые солдаты уже нашли нужные места. Я всплеснул лапами, показывая генералу своё возмущению, тот лишь развёл ладонями в стороны, пожав плечами. Театр пантомимы закончился сразу же, как только ящер поднял свою круглую голову и кивнул генералу, командуя начало. Шакал нехотя кивнул мне, и я, набрав в грудь побольше воздуха попытался как можно громче проорать на весь плац:
– Смирно!
В эту же секунду тысяча с лишним лап грохнули по и без того раздробленному асфальту и вытянулись в струнку. Что и говорить – меня пробирала гордость командовать нашими бойцами.
– Равнение на президента! Первая рота – прямо, остальные – напра-во!
Все повернулись точно по команде, как ни странно даже лисицы, которые встали в три разные роты наравне с рядовыми. Держались они гордо и прямо, чего не скажешь о сержантах, которые шли за ними и не могли удержаться чтобы не смотреть на их спину. Точнее, на ту часть, что была несколько ниже спины.
– Для принятия присяги становись! Шагом марш! – отчеканил я и первый ряд первой роты двинулся в путь. Сердце забилось чаще – я не волновался по поводу того, что мы мало репетировали или кто-то собьётся, я больше думал о нашей маленькой афере, которую мы собирались провернуть. Хорошо что ящер ничего не знал о наших командах, потому что я заметил – несмотря на команду “равнение на президента” смотрели все по большей части на меня.
Первая рота прошла без ошибок, за ними вторая и третья. В четвёртой роте стояла первая лисица – черноволосая, и конечно же, воспользовавшись своим званием сама отдала приказ роте. Четвёртый вагон вообще позабыл о равнении на кого либо – все в наглую пялились на хвост полковника и чуть ли слюнями не истекали, пока та шла впереди всех. Я мельком глянул на ящера: тот откровенно смеялся и улыбка в кои-то веки была настоящей. Он даже попытался пошутить с генералом, но шакал сохранял ледяное выражение морды и отвечал главнокомандующему сухо и только по уставу.
Пятая рота прошла с небольшой ошибкой: Бурый опять чуть не пришиб кого-то своей волынкой, но наученный опытом боец ловко увернулся и из строя не выбыл. Шестая и все остальные роты прошли без эксцессов, и вскоре все встали на свои места согласно разметке. Снова вытянувшись по стойке смирно и прижали к груди оружие – кто какое имел, а кто всё ещё не имел просто стоял прямо и гордо.
Ну вот, я всех вывел и построил, а кто должен был говорить текст клятвы? Я оглянулся немного, и снова увидел паникующего за спиной ящера шакала. Тот уже чуть ли не уши себе оторвал, пока пытался до меня докричаться. Как только он увидел, что я обратил на него внимание, он показал мне на пасть, потом на строй солдат. Я округлил глаза в немом изумлении, но генерал снова погрозил мне кулаком. К нему внезапно обратился президент по какому-то вопросу и чёрный сразу кулак сунул в карман шинели.
Я сглотнул огромный ком в горле, и повернулся к тысяче смотрящих на меня бойцов. Что же, если наш новый президент хочет присяги – она у него будет. Но не ему.
– Я! – как можно громче начал я, – Гражданин Российской федерации, несущий службу в рядах вооружённых сил присягаю на верность и клянусь!
– Я, Гражданин Российской Федерации, несущий службу в рядах вооружённых сил присягаю на верность и клянусь! – повторили за мной все мои бойцы. Пока что я видел, а главное слышал то, что все без остатка повторяют за мной мои слова.
– Служить на благо отечеству! Защищать его от внешних и внутренних врагов! Клянусь!
Бойцы с удовольствием повторили только что выдуманную мною строчку из новой присяги.
– Помогать и оберегать народ России от невзгод и, – я на мгновение запнулся, перебирая всевозможные слова, но выдал полнейшую глупость, – Напастей этого мира! Клянусь!
Бойцы повторили и это. Я глянул на генерала, тот рвал на себе шерсть, а ящер кивал с довольной улыбкой, глядя на орущих зверей.
– Служить и исполнять беспрекословно приказы старших по званию! Клянусь!
Ох, вот это я зря сказал. Президент был намного выше всех нас именно по званию и по идее именно это могло сработать, но когда я готовился прижать уши от стыда, я услышал эту строчку, произнесённую всего-навсего десятком-двумя бойцов. Я заметил чётко, что говорила это только седьмая рота (те самые лисы ночи, которым врать – как воздухом дышать) и вторая. Все остальные лишь сделали вид, как мы и хотели, но это было слишком заметно!
Я прижал уши, лисицы, стоявшие в строю явно что-то заподозрили. Однако наш президент уверенно кивнул, после чего я решительно завершил свою речь: