Революция муравьев
Шрифт:
194. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
КАРТЫ: карточная колода с пятьюдесятью двумя картинками – сама по себе познание, история. Прежде всего четыре цвета обозначают четыре сферы изменения жизни. Четыре времени года, четыре настроения, четыре типа воздействия планеты...
1. Черви: весна, нежность, Венера.
2. Бубны: лето, путешествия, Меркурий.
3. Трефы: осень, работа, Юпитер.
4. Пики: зима, трудности, Марс.
Цифры
195. ЭМИССАРЫ БОГИНИ
Жюли и «друзья третьего тома» столько увидели за день, что были слишком возбуждены, чтобы спать.
В качестве успокоительного средства Поль открыл фляжку медовухи «Революционный урожай», которую захватил из лицея. Жи-вунг предложил партию в Элевсинскую игру.
Каждый по очереди положил карту в длинный ряд.
– Карта, признаваемая порядком мира. Карта, отвергаемая порядком мира, – объявлял Леопольд, очень серьезно воспринимавший свою роль временного бога.
Друзья не могли понять правила, придуманные Леопольдом. Они напрасно изучали принятые и отвергнутые карты, но не видели ни ритма, ни последовательности, ни закономерности. Многие попытались изобразить пророков, но каждый раз Леопольд отвергал их интерпретацию божественного провидения.
Жюли спросила себя, не действовал ли он, повинуясь случайности. Иногда Леопольд говорил «да», иногда – «нет», но принципа отбора она по-прежнему не понимала.
– Помоги нам немного. У меня такое впечатление, что старшинство и масти не имеют никакого значения для твоего правила.
– Именно так.
В конце концов все сдались. Когда они потребовали объяснений, Леопольд улыбнулся:
– Это было, кстати, довольно просто. Мое правило: «Чередование карт, чьи названия заканчиваются то гласной, то согласной».
Его побили подушками.
Они сыграли еще несколько партий. Жюли подумала, что от их Революции муравьев остались лишь символы: рисунок знамени с тремя муравьями, расположенными буквой Y, девиз «1 + 1 = 3», Элевсинская игра и медовуха.
Хочешь изменить мир и оставляешь в памяти людей только несколько пустяков. Эдмонд Уэллс был прав. Революциям не хватает смирения.
Девушка со светло-серыми глазами положила на стол червовую даму. «Карта отвергнута», – сказал Леопольд, казалось, огорченно.
– Отказ карте иногда многозначительнее, чем ее одобрение, – произнесла Зое и объявила себя пророком.
Благодаря ошибке Жюли Зое поняла правила этой партии.
Они перешли к медовухе. Им было хорошо играть вместе в эту странную игру. Они болтали обо всем, избегая лишь упоминания об отсутствии Нарцисса. Круг был создан, и количество членов нельзя уже было изменить. Все чувствуют, что одного из друзей не хватает, все ощущают увечность круга.
В комнату вошел Артур.
– Мне удалось вступить в переписку с американским университетом в Сан-Франциско.
Они бросились в компьютерный зал. Франсина попросила старика найти память их сервера «Революция муравьев». Тот появился на маленьком экране. Франсина уселась перед клавиатурой и стала разговаривать с друзьями из Сан-Франциско. Как только они убедились в том, что перед ними именно Франсина, они охотно согласились еще немного потревожить свою базу данных.
Через пять минут компьютер пирамиды загрузил память Революции муравьев. Благодаря чудесам последних технологий все возрождалось. Один за другим открывали они файлы. «Центр вопросов» был заморожен, Давид его реактивировал. А вот виртуальный мир «Infra-World» продолжал жить и в гостевом компьютере. По-видимому, словно рак-отшельник, он хорошо себя чувствовал в любой приютившей его раковине.
Жюли, секунду назад сокрушавшаяся о том, что от революции остались только Элевсинская игра и медовуха, восхитилась, видя, что она, словно пересохшая губка, оживает, снова попав в воду. То есть революция могла не иметь физического местоположения, но при этом могла воскреснуть в любой момент, не важно где и не важно, с чьей помощью. Бессмертие благодаря информатике – еще ни одна революция не достигала такого уровня.
Они нашли и модели Нарцисса, и архитектурные чертежи Леопольда, и даже рецепты Поля. Жи-вунг подключился к Интернету и объявил всему миру, что революционеры-«муравьи» живы, прячутся в убежище. Движение продолжается.
Чтобы не быть обнаруженными, они послали информацию в университет Сан-Франциско, который затем через спутник передал их послание.
Глядя на мигающие огоньки, разносящие весть об их пробуждении, Жюли уже не понимала, как они проиграли в лицее Фонтенбло.
Франсина заняла место Жи-вунга и запустила свою программу.
– Мне не терпится посмотреть, что произошло в «Infra-World».
Она увидела, что ее виртуальный мир значительно эволюционировал. Его жители миновали настоящее время настоящего мира и жили теперь в 2130 году. Они открыли новые источники энергии на электромагнитной базе и новые способы лечения, основанные на применении волн. Странно, но развитие технологий пошло у них совершенно иными путями. Они копировали природу. То есть вертолетов не было, а были самолеты, двигающие крыльями и называемые «орнилетами». У подводных лодок не было винтов, а были длинные подвижные, ритмично работающие хвосты. И так далее. Франсина наблюдала за параллельным миром, чувствуя, что что-то разладилось. Она пригляделась к городским воротам и подскочила.
– Они убили посланцев!
Да, у ворот города качались на виселицах лазутчики.
Политики, рекламщики и журналисты не остановили мстительные руки, как будто обитатели «Infra-World» хотели дать знак людям из высшего мира.
– То есть они поняли, что являются лишь компьютерной иллюзией. Может быть, даже догадались о моем существовании, – произнесла потрясенная Франсина.
Она пробежалась по своему «Infra-World», чтобы лучше понять, что же, собственно, происходит, и повсюду заметила надписи с просьбами к богам о том, что, если они их прочтут, пусть дадут свободу виртуальным жителям.
«Боги, оставьте нас в покое».
Жители написали просьбу на крышах своих домов, выгравировали на памятниках, выкосили газонокосилками на лужайках.
Значит, они осознали, кто они такие и где живут. Франсине хотелось познакомить их с игрой «Эволюция», чтобы они поняли, что такое мир под полным контролем бога-игрока.
В качестве богини она дала им абсолютную свободу. Она не вмешивалась в их жизнь. Даже если бы у них появился кровавый тиран, она не стала бы читать им морали и приняла бы их выбор, пусть неудачный, пусть самоубийственный.