Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений
Шрифт:
Традиционно троцкисты имеют репутацию догматиков и сектантов. «Социалистическое сопротивление» — как раз удивительно (для троцкистских групп) недогматичная и малосектантски настроенная организация. Она активно взаимодействует с другими левыми молодежными организациями (даже с заклятыми врагами троцкистов — со сталинистами, и даже не с марксистами, а с анархистами), была ведущей силой в общелевом антифашистском молодежном объединении ЛАС («Левое антифашистское сопротивление») и сотрудничает с Партией труда России и движением «Альтернативы» в рамках «антиглобалистского» проекта «Мир — не товар». И хотя в организацию приходит молодежь из разных слоев общества, но подавляющее большинство — это студенты, преимущественно из
550
В 2002 г. еще ничего не предвещало раскола 2005 г., когда из «Социалистического сопротивления» ушла ббльшая часть активистов.
Довольно популярны у молодежи радикальные экологисты («зеленые»). «Зеленые» радикалы в России группируются в основном вокруг Социапьно-экологического союза и российских ответвлений Гринпис и «Хранителей Радуги». Причем «Хранителей» можно смело назвать анархо-экологистской организацией, то есть самой левой из перечисленных.
Радикальные экологисты отличаются от других течений левой молодежи повышенной текучестью кадров. К «зеленым» часто приходят школьники-старшеклассники, в голове у которых — идейная каша и которыми движет единственное (вполне понятное и естественное) желание: как-то остановить или хотя бы ограничить тот чудовищный беспредел, который творится в природоохранительной области, то есть остановить наглое разорение и разворовывание чиновниками и бизнесменами заказников и заповедников, варварскую вырубку леса, незаконную охоту, захват земель и т. п. Многие из этих новобранцев, надо признать, люди искренние, но не очень грамотные и очень наивные. Часто их взгляды нельзя назвать левыми. Но, столкнувшись с повальной коррупцией на местах, с защитой властями явных нарушений природоохранного законодательства, с нежеланием бизнесменов соблюдать санитарные нормы и с демонстративным нанесением ими ущерба здоровью сограждан ради прибылей, с полицейским произволом и преследованиями, наконец, эти молодые люди (если они не пугаются трудностей и не уходят) становятся убежденными врагами капитализма.
Часто они настолько левеют, что уходят из экологистских организаций — например в анархисты. То есть группы радикальных «зеленых» выступают зачастую как «школы политической борьбы» для молодежи. Поэтому реальный масштаб их воздействия на молодежную среду куда больше их формальной численности. Например, у «Хранителей Радуги» нет фиксированного членства, организация имеет лишь два-три десятка функционеров, но по «хранительским» правилам членом организации может называть себя каждый, кто принимал участие хотя бы в одной крупной и длительной акции «Хранителей Радуги». В ежегодных лагерях протеста «Хранителей» участвует до тысячи человек (а бывает, что за лето организуется два или даже три лагеря). А всего через акции «Хранителей Радуги» прошло 6–7 тысяч человек.
Еще одним течением молодежной левой являются «новые левые». Своего расцвета это течение достигло в середине 90-х гг., но с тех пор переживает спад. Из крупных организаций «новых левых» в России сохранилась только «Студенческая защита», но и она все больше превращается из политической молодежной организации в альтернативный официальным студенческий профсоюз. Кроме того, членство в «Студенческой защите», естественно, ограничивается периодом учебы в вузе (в крайнем случае — в аспирантуре), то есть в организации наблюдается большая текучесть кадров.
Однако через «Студенческую защиту» с середины 90-х прошло несколько десятков тысяч человек — ив большинстве своем эти молодые люди получили определенный опыт антикапитапистической и антиправительственной политической деятельности, многие из них во время своего пребывания в «Студенческой защите» вступили
Интеллектуальный уровень «Студенческой защиты» традиционно высок, однако от середины 90-х гг. членская база «Студенческой защиты» отличается тем, что ранее в организации состояли в основном технари и гуманитарии, а теперь самые крупные группы действуют преимущественно на естественнонаучных факультетах (то есть у биологов, химиков, физиков). В подавляющем большинстве — это дети из семей научных работников и преподавателей вузов и школ.
Еще одним направлением — быстро входящим в моду — молодежной левой в России являются «антиглобалисты». Термин этот некорректен: сами «антиглобалисты» на Западе им не пользуются, именуя себя «новым антикапиталистическим движением», «новым антикорпоративным движением» или — чаще всего — «движением за глобальную демократизацию» (ДГД). Фактически ДГД выступает не против глобализации, а против такого варианта глобализации, который ТНК навязывают всему миру, то есть против создания всепланетного механизма ограбления стран третьего мира, вышедшим из-под государственного и общественного контроля финансовым капиталом.
В России ДГД делает лишь первые шаги, но исключительно быстро набирает популярность среди молодежи. Обе группы ДГД — и «АТТАК-Россия» и «Мир — не товар» — хотя они и основаны профессорами, состоят в основном из молодежи (преимущественно студентов и аспирантов). В рамках ДГД сотрудничают и анархисты, и троцкисты, и комсомольцы, и радикальные «зеленые», и даже молодые социалисты и социал-демократы (а то и представители разных экзотических групп вроде сторонников «коммунистического космизма» и «космического коммунизма»), В ДГД участвуют также альтернативные профсоюзы, но большинство их членов уже нельзя отнести к молодежи по возрасту.
Наши власти резко негативно относятся к «антиглобалистам», записав их заранее в «экстремисты» и стремясь подавить движение в зародыше. В этом смысле очень показателен жестокий разгон митинга ДГД 28 мая 2002 г. в Москве на Пушкинской площади — первой (и последней) уличной акции, проведенной российскими «антиглобалистами».
Однако можно заранее предсказать, что тактика грубых репрессий способна лишь увеличить популярность ДГД среди молодежи. Чем более суровые репрессии будут обрушиваться на наших «антиглобалистов», тем большими героями они будут выглядеть в глазах молодого поколения.
Наконец, существует еще одно левое молодежное течение, условно именуемое «новой контркультурой». Возникло оно совсем недавно, в последние года два, и известно о нем очень мало. О «новой контркультуре» был сделан один доклад на научной конференции в МГУ и опубликована одна статья в «Общей газете». Течение состоит из небольших групп молодежи, действующих де-факто в полуподполье или вообще в подполье. Они не стремятся привлекать к себе внимание, поскольку, судя по всему, считают путинский режим полуфашистским (или даже полностью фашистским). Они не относятся ни к одному из известных левых течений, представленных в западных странах. Нельзя также ничего конкретного сказать о численности «новой контркультуры», однако, по-видимому, она очень невелика, поскольку представлена далеко не во всех даже республиканских и областных центрах России.
Сегодня в нашей стране властью активно насаждается неолиберальная идеология, пропагандирующая индивидуализм, рыночный эгоизм, взаимную социальную ненависть на основе конкуренции, потребительство. Десять лет в стране ведется массированная антисоциалистическая и антикоммунистическая пропагандистская кампания. Естественно, возникает вопрос: почему в таких условиях молодежь, уже не заставшая советский период и, следовательно, не подвергавшаяся воздействию советского воспитания и советской пропаганды, продолжает приходить в левые организации?