Рейхов сын
Шрифт:
Обойдите противника с норда. Мы их покуда отвлечем. Трибуц
Герман Бём в задумчивости передал сообщение Цилиаксу. (5)
– Это же самоубийство с их стороны!
– воскликнул тот.
– И единственная возможность отрезать врага от порта, и навязать эскадренный бой основным силам неприятеля.
– сухо ответил адмирал.
– Поступим по совету нашего советского камрада.
Бём недолго помолчал, и с горечью добавил:
– Вечная память героям.
А утром следующего дня вся страна Советов слушала Левитана.
От
Вчера, тринадцатого марта тысяча девятьсот сорокового года, в районе Аландских островов, Балтийский Флот Союза Советских Социалистических республик, при поддержки сил германского флота, перехватил и на голову разгромил объединенную эскадру империалистических Англии, Франции и Финляндии.
В результате боя были уничтожены линейный монитор «Эребус», линейный крейсер «Реноун», броненосец «Ильмаринен», крейсера «Леандр», «Галатея», «Саутчгемптон», «Эдинбург», а также девять эскадренных миноносцев противника. Серьезные повреждения были нанесены авианосцу «Фуриоус» и линейному кораблю «Нельсон». Остальные силы противника трусливо бежали с места боя!
Советский флот в этом сражении потерял всего один корабль. Моряки-краснофлотцы одержали славную и убедительную победу над капиталистическими агрессорами!
И ни единым словом не обмолвился товарищ Левитан о том, что немцам этот бой стоил «Дойчланда», «Хиппера», «Эмдена», «Лейпцига» и восьми эскадренных миноносцев. Не упомянул он и о том, что «Марат» едва не затонул у самого Таллина, и представлял ныне больший интерес для сталелитейной промышленности, чем для судоремонтной, как и о том, что погибший советский корабль носил имя «Октябрьская Революция» и был линкором.
Вице-адмиралу Владимиру Филипповичу Трибуцу за этот бой было присвоено звание Героя Советского Союза. Посмертно.
Герзе, лазарет I-го батальона 100-го горного полка
13 марта 1940 г., 17 часов 45 минут
Осматривающий Кудрина штабсартц Рот был, судя по всему в прекрасном расположении духа, и даже напевал что-то себе под нос. Генка напряг слух, чтобы разобрать, что мурлычет себе под нос этот высокий мужчина в белом халате поверх формы, и с трудом, но разобрал:
Закончив мерить пульс, доктор поводил молоточком перед лицом пациента - молодой человек уже знал, что за его движениями надо следить одними глазами, не поворачивая голову, и начал писать что-то в карте больного, продолжая мурлыкать песенку.
Присутствовавшие в палате фон Берне, и еще один офицер, постарше, незнакомый Генке, но, видимо, самый-самый тут главный, настроение штабсартца не разделяли, хотя и особо мрачными их назвать тоже вряд ли было можно.
– Ну что там, Берко?
– не выдержал наконец Дитер. Гена, конечно, не понимал, о чем идет речь, хотя некоторые немецкие слова уже выучил, да и в школе именно этот язык изучал.
– Wir stehen auch auf vieser Felsenhоh… Что?
– оторвался от записей Рот.
– Нормально все, завтра выпишу.
– Попробовал бы ты не выписать.
– мрачно заметил майор Шранк.
– Послезавтра начинаем выдвижение, а тебе еще и свернуть лазарет надо.
– Было б что сворачивать, я его и развернуть полностью-то не успел.
– отмахнулся от командования штабсартц.
– Почти все как стояло упакованное, так и стоит.
– Вы поглядите, наш костоправ жалуется на отсутствие работы.
– ухмыльнулся фон Берне.
– Рот, у тебя пора изымать спирт. Delirium tremens (7) налицо.
– А я тебе клистир поставлю, паршивец ты эдакий.
– ласково пообещал медик, и, уже серьезно, добавил.
– И не жалуюсь я, а радуюсь, Димо. Последним спокойным денькам радуюсь. Скоро пойдет поток раненых турков с юга, а они у нас вроде бы как союзники. Придется их штопать, лечить, ночами не спать… Ну и прочие прелести полевого госпиталя, в виде специфических запахов и сдачи покойников похоронным командам тоже ожидаются. Это уже не говоря про всяких беженцев с дизентерией и иными похабными хворями. Ты бы, чем разевать роток на казенный спирт, лучше озаботился мальчику одёжкой. Его восстановлению не подлежит.
– Сделай ей операцию.
– буркнул Дитер.
– Да, с одеждой надо что-то решать.
– почесал в затылке Шранк.
– Не отправлять же нашего генерала танковойск голышом.
– И куда ты собрался его отправлять?
– криво ухмыльнулся медик.
– К туркам? Так им, поверь, будет не до него - беженцев здесь, на севере, прибывает ежедневно. Лучше сразу пристрели пацана, чтоб не мучился.
– Вообще-то, он гражданин СССР.
– нахмурился майор.
– Не вижу в гавани череду кораблей, желающих отправится в Советскую Россию.
– парировал штабсартц.
– Сдадим в советское посольство.
– пожал плечами фон Берне.
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
– майор выглядел все более и более озабоченным.
– Анкара со дня на день падет, да и мы от нее будем далековато. Однако, проблема. Не бросать же, действительно, белого мальчишку среди этих азиатов…
– А куда его девать, герр майор?
– Дитер подозрительно покосился на командира.
– Ты все правильно понял, оберлейтенант.
– кивнул тот.
– Забирай парня в свою роту, пускай помогает по хозяйству.