Рейс на Катар (сборник)
Шрифт:
Нежин отошел на пару шагов и смотрел в пол. Претензии к нему были обоснованными. Чем мог он защититься, кроме нелепых оправданий, насквозь пропитанных бездарной ложью? Определенно, никаких перспектив.
Нежин почувствовал, насколько он жалок. Хорошо, что его не видит сейчас Людка. Если бы он обладал способностью обращаться в таракана, то сейчас непременно воспользовался бы ею, для того чтобы заползти под деревянный плинтус да там и подохнуть.
– Знаешь что, – почти шепотом произнесла Тамара, – сейчас я пойду в детскую, готовить Людку ко сну. Я постараюсь вести себя так, будто бы ничего не произошло. Надеюсь, что и ты будешь
Она убрала вымытую посуду в шкафчик над раковиной и вышла. За стенкой забубнили два голоса. Минутой позже раздался звонкий детский смех, и Людка с Тамарой, держась за руки, пересекли прихожую, направляясь в ванную. Нежин успел заметить, что на Людке длинная, почти до полу, белая сорочка. Правой рукой она прижимала к груди махровое полотенце василькового цвета.
Нежин уселся обратно за стол и выглянул в окно, надеясь обнаружить там то, что привлекло внимание дочки. Поблескивающая сыростью в тусклом свете уличного фонаря старая деревянная лавочка, как он и ожидал, пустовала. На изрезанном множеством надписей деревянном столике напротив кто-то оставил разбросанными игральные карты. К утру они немногим будут отличаться от тех размякших от дождя объявлений, которыми обычно облеплены трамвайные остановки, киоски и фонарные столбы. Обидно, если колода распечатана недавно и ее хватило только на сегодняшнюю игру. К этим небрежно раскинутым по столу картам, расползающимся под осенней моросью, он почему-то испытывал куда больше сострадания и жалости, нежели к своей рыдающей жене. В какой-то момент даже всерьез задумался над тем, чтобы спуститься, выбежать во двор и попытаться спасти карты от неминуемой гибели. Нежин мог бы собрать их, аккуратно отделить прилипшие от деревянной столешницы, а потом, уже дома, прогладить через тряпку утюгом и разложить у батареи. А потом, когда хорошенько просохнут, обласкать их своими пальцами, своим взглядом.
Мимо столика, по пешеходной дорожке, проехал какой-то чудак на велосипеде. Синий брезентовый дождевик забавно раздувался от порывов встречного ветра. Велосипедист походил на пульсирующий участок височной вены.
Нежин настолько абстрагировался от всего остального, что, когда в прихожей зазвонил телефон, не придал этому никакого значения. Сейчас для него не существовало ничего, кроме деревянного проема окна с облупившейся с наружной стороны белой краской, немного грязноватого стекла и пейзажа по ту сторону. Не было рыдающей Тамары, издательства вместе с Кирилловым, не существовало даже Нечаева, ассоциировавшегося с десятком различных явлений: подержанными автомобилями, телефонными звонками, шампанским и салфетками, книгами на полках и даже зеленоглазыми томными юношами. Их лица Нежин в особенности полюбил в последнее время выискивать среди прохожих. Эти глаза и по-детски припухлые алые губы, слегка обкусанные, слегка обветренные… Господи, какое чудо!
Где-то что-то стукнуло, громыхнуло. Сперва он различил плеск воды, а уже потом голос жены, который вывел его из приятного полусонного состояния, почти что транса:
– Пожалуйста, возьми трубку! Боже мой, неужели ты не слышишь, как телефон надрывается?
Телефон действительно надрывался. Теперь Нежин ясно это слышал. Он слез с табурета и, пошатываясь, вышел в прихожую.
– Алло! Да!
– Алло, алло! Это Костя! Костя Нечаев! Узнаете?
– Да, Костя, конечно же, узнаю! – от волнения у Нежина перехватило дыхание.
– Я звоню вам выразить свою благодарность. Рукопись отдана в печать. Все сложилось как нельзя лучше! Как вы и говорили! – радостный голос Нечаева звенел в трубке.
– Я знаю! Искренне рад за вас, Костя! Примите мои поздравления!
– Знаете?
– Да! Буквально сегодня узнал. От Кириллова, – пояснил Нежин едва заметно дрожащим голосом. Чувство эйфории еще не покинуло его.
– Ааааа, – понимающе протянул Нечаев. – Ну что же! В любом случае, я хотел предложить вам встретиться где-нибудь, посидеть, отпраздновать. Как смотрите на это?
– Отличное предложение! – воскликнул Нежин чуть громче, чем ему хотелось. – Отличное!
– Кроме того, у меня есть кое-что для вас! – интригующе заявил юноша.
– Это замечательно, да… – Нежин улыбнулся и прищурился.
– Когда вы освободитесь от всех ваших дел? Хотя бы на пару часов?
– Я… даже не знаю…
– Я вас не разбудил случаем? У вас такой заспанный голос! – хохотнул Нечаев.
– Нет, обычно я ложусь намного позднее…
– Правда?
– Конечно! Просто неважно чувствую себя сегодня.
– Надеюсь ничего серьезного?
– Думаю, нет, просто насморк, – Нежин улыбнулся в трубку. Он подумал, что даже если бы находился при смерти, то обязательно нашел бы в себе силы для последнего рывка в сторону этих жизнерадостных зеленых глаз.
– При такой погоде в этом нет ничего удивительного, – в голосе юноши послышались минорные нотки. – Насколько я помню, за год в этих местах случается не более тридцати-сорока ясных, солнечных дней…
– Все верно…
– Ну, не будем о грустном, – его голос вновь повеселел и оживился. – Так когда вы свободны?
– Я думаю, четверг был бы самым подходящим днем. С утра у меня дела в издательстве, до полудня. Хотя, может быть, они отнимут больше времени, чем я рассчитываю сейчас, но не думаю, что освобожусь позднее обеда. Это маловероятно. – Нежин улыбнулся.
– Замечательно! Есть какие-нибудь идеи насчет места?
– Почему бы вновь не «Астория»? По-моему, восхитительное место.
– Да, с этим трудно поспорить! Шесть вечера вас устроит?
– Вполне!
– Замечательно, замечательно, – повторил юноша, явно над чем-то призадумавшись. Возникла неловкая пауза.
– Был искренне рад вас услышать, Костя, – произнес Нежин и в этот раз первым опустил трубку на бронзовые рычажки.
11
Несмотря на то что для большинства рабочий день только подходил к завершению, в «Астории» было полно народу. Нежин перекинул пальто через лакированную стойку. По ту сторону деревянного барьера пальто приняли руки старого иссохшего гардеробщика.
Старик на минуту исчез среди дебрей висевшей одежды и вынырнул из-под чьего-то пальто, победно держа в костлявых пальцах номерок.
На вид гардеробщику было никак не меньше восьмидесяти. Время усыпало его загорелое лицо множеством безобразных отметин. Но несмотря на глубокие морщины, глаза оказались живыми и светились едва ли не юношеским задором.
– Вот, держите! – старик протянул пластмассовый номерок. – Надеюсь, вы не суеверны.
Цепкие узловатые пальцы разжались, и номерок аккуратно приземлился на широкую теплую ладонь Нежина.
– Тринадцать? – уставившись на две прилежно нарисованные цифры, хмыкнул Нежин.