Рейтар
Шрифт:
Мне достались кое-как сколоченные, но крепкие нары с ящиком для вещей под ними, и ружейная пирамида напротив – вот и все полагающееся пока жизненное пространство. Было шумно, топотно, лязгало железо, кто-то болтал, кто-то смеялся, в общем, заселялись.
Я выдвинул ящик из-под койки, быстро уложил в нем свое скудное имущество, затем пристроил карабин в пирамиду, а патронташ к нему повесил над ней на крючок, вбитый в стену.
– Эй, пополнение! – зычно гаркнул рослый усатый взводный в сером мундире, зашедший в казарму. – Вас на довольствие сегодня не ставили, так что пожрать можете сами, в кантине в полку или даже в городе. Но для тех, кто в город соберется, предупреждение – вести себя тихо, горожан не задевать, драться только между собой, без смертоубийства и увечий. Или пусть готовится к «свадьбе с горбатой». Завтра начнем распределять по ротам. А пока назначаю дежурного и дневальных, и если кто слово вякнет – получит в зубы. Служба уже началась!
Ну, это тоже трюк известный, с довольствием. Птичка по зернышку клюет, а сыта бывает, так же и интендант. На роту еду зажал сегодня, тут наэкономил, там еще чуть-чуть, и глядишь, встретит старость в хорошем домике с садом на берегу моря, в саду будут гулять павлины, а юные рабыни наливать вино в хрустальный бокал. Никто не возмутился, потому что другого и не ожидал. Интендантом быть и ничего не украсть – это как в бордель сходить и там молитвенник почитать.
Насчет «зубов» взводный тоже погорячился. Точнее, выпендрился. В ландскнехтских полках дать в зубы командир может разве что за совсем большое нарушение, на которое и товарищи косо смотрят. Мальчиков для битья в вольных ротах нет, можно и самому в обратную получить. Не зря же, как я сказал, тут всего две кары, после первой в обратку не дашь, а после второй и вообще все ставки со стола убраны.
А вообще кантина так кантина, деньги есть пока, а можно и в город сходить будет. Разве что сперва коня надо обиходить да себя помыть, а то по запаху так и не отличишь уже, где Кузнец, а где его всадник.
Вышел к коновязи, где уже собралось немало кавалеристов, занимавшихся своими лошадьми, обиходил Кузнеца по всему списку того, что может сделать благодарный всадник для верного коня. Возился с ним неторопливо, разговаривая и напевая, и не обратил внимания, как ко мне подошел и остановился за спиной среднего роса мужик с загорелым лицом, бритой головой и лихими кавалерийскими усами. Одет он был не в форму, а так, как любят одеваться всякие лихие люди непонятной профессии – в жилет с карманами-подсумками, дорогую рубаху с закатанными рукавами под ним, в бриджи с кожей на коленях и дорогие рыжие кавалерийские сапоги без шпор. На бедре и на груди наискосок в кобурах покоились два револьвера с рукоятками из дорогой кости.
Руки он сложил на животе, зацепив большими пальцами за широкий ремень, и я обратил внимание на причудливую татуировку на тыльной стороне правой – изогнутый кинжал, который несет в когтях раскинувшая крылья сова. Не видал таких покуда.
– Мир тебе, – вежливо поздоровался он и затем спросил: – Не ты ли взводным Арвином будешь?
– И тебе мир, – кивнул я. – Я и буду Арвин.
– Круглый Арио с тобой в кантине поговорить хочет. Как с конем закончишь, так и подходи.
Просьбой это не было, разумеется, так что мне осталось лишь пообещать прибыть, как только переоденусь, с конем я уже закончил на самом деле. Усатый кивнул, затем сказал:
– Меня здесь как Ави Злого знают. Или просто Злого. В кантине спросишь, тебя проведут.
Развернулся и пошел, твердо ступая чуть кривоватыми ногами. Серьезный мужик, таких сразу чуешь. Впрочем, если он у Арио на подхвате, то с ним все понятно, тот других и не должен возле себя держать. Интересно только, что ему от меня понадобилось.
Длинный умывальник с рычажками-клапанами стоял за казармой, и многие там не только умывались, но и, раздевшись догола, поливали себя из ведер. Место тут сугубо мужское, стесняться некого, женщин в воинские городки не пускают. В общем, тут я помылся нагревшейся под дневным солнцем водой, которая стала такой теплой, что даже освежиться толком не удалось.
Гарнизонная кантина занимала отдельное здание неподалеку от главного входа в городок, здание, больше похожее на гигантский сарай с каменными стенами. Камышовая крыша лежала на мощных деревянных стропилах и сейчас терялась в темноте – не слишком многочисленные лампы свисали низко, освещая только столы. Дальний конец большого помещения был отгорожен, и оттуда несло запахами кухни.
Зал же был уставлен длинными столами, возле которых стояли такие же длинные лавки. Так всегда делают в тех местах, где драки часты и не хочется, чтобы при этом мебель ломали. Что стол такой, что лавку – с места не сдвинешь, не говоря уже про то, чтобы сломать.
Но вообще в таких местах буйства особого не бывает, разве что обычные драки от избытка удали и лихости, какие командирами даже поощряются, на лучших бойцов ставки делают. Кантины обычно принадлежат тем, кто нанял всю эту свирепую армию, таким образом наниматели понемногу возвращают себе заработки своих наемников, да еще подчас затаскивают тех в зависимость, наливая в долг и устраивая игры в карты и кости. Ну а раз хозяин этой кантины сам Дикий Барон, пробовать на зуб прочность правил, установленных им лично, охотников быть не должно.
Было людно, шумно. Несколько компаний сгрудились в дальнем от входа конце зала, слышался гомон, звон кружек, время от времени перемежаемые хохотом. Были среди них и те, с кем я шел из Рюгеля, были и новые лица, те, наверное, что дожидались обоз в Римме.
Подавальщиками в кантине были шустрые подростки, носившиеся с целыми гроздьями кружек между столами, собирая медяки и серебряки и шустро отсчитывая сдачу из висевших на поясах кожаных кошелей или записывая имена тех, кто пьет в долг. Неграмотных на такую работу не брали.
Женщин не было, таков устав и таковы правила. Хочешь женского общества – иди в город, ворота открыты, а тут – никак. Оно и правильно, а то как потащат дев распутных прямо по казармам, так и всей службе конец.
Меня увидели, кто-то из ландскнехтов замахал рукой, только я так и не разглядел в полумраке, кто именно. Но я остановил пробегавшего мимо подавальщика и спросил:
– Мне бы Ави Злого найти. Проведешь?
– Не могу провести, хозяин по шее даст, – замотал тот головой, – но Злой вон там сидит, за левой дверкой.
Действительно, в дальнем углу зала несколько маленьких загончиков было огорожено от остального зала низкими деревянными стенами. Я сразу их и не разглядел. Не кабинеты, а так, отдельные круглые столы, стоящие наособицу, и за одним из них тесно сидела компания мужчин. Среди них я разглядел Арио, Злого и еще трех человек, одного из которых я сразу опознал как вольного.
Когда я подошел, Злой указал мне рукой на свободный стул, сказав:
– Садись, разговор есть.
Я поздоровался со всеми разом, уселся, с грохотом придвинув тяжелый стул по глинобитному полу.