Рейтар
Шрифт:
– Его – нет. Но с ним будет охрана из конного полка, должны погибнуть люди. Кровь нужна. Столько крови, чтобы никто не усомнился в том, что валашцев надо гнать из города раз и навсегда. А высокосвященный Берг, пастырь пылкий и честный, злодею человечества Орбелю Второму поперек горла стоит, от этого тот козни и строит. Он и церковь монофизитствующая.
– Понял, – кивнул я медленно. – Теперь понял.
– А еще нужно чудо, чтобы люди видели, что Брат с Сестрой хранят высокосвященного, что они на нашей стороне и обновленцам покровительствуют. Так надо, – сказал он с усилием, глядя мне в глаза. – Надо.
– Я понял.
Я действительно все понял. Наверное, так действительно надо.
9
На винодельне я оставил Болло и Гора. Но приказ Арио совсем уж буквально выполнять не стал: отправил в сторону границы Нигана с Виланом и Рифом, а сам с Баратом направился в город, следом за Злым и Тесаком. Пусть Арио считает, что отвлекаться сейчас ни на что нельзя, но я на войнах разных бывал и знаю, что «отвлечься» на разведку невозможно, много ее никогда не бывает. Вот и отправился разведывать.
Лошади в конюшне были отличные, даже отборные. Не поскупились люди «Усадьбы», когда их покупали, и знающий человек выбирал. Что рослый гнедой мерин подо мной был хоть куда, что такая же гнедая кобыла под Баратом. Несли они нас по пыльному тракту легко, даже рана в бедре почти знать о себе не давала.
Движение по Северной дороге было оживленным, навстречу попадались то возы, а то и целые обозы с товаром, да и попутные такие обгоняли. Внимания на нас никто не обращал, кому дело до двух вооруженных людей совсем не разбойного вида? Наверняка чья-то охрана, а может, купец с приказчиком куда-то спешат. На заставе городской тоже внимания никто не обратил, товара у нас нет, значит, и дело до нас никакого. Кинули в копилку по монетке каменного сбора да и дальше поскакали. А потом и шагом пошли, на улицах тесновато стало.
Район здесь торговый, одной стороной к порту торговому примыкает, другой – к рынку. Пыльно, шумно, навозом воняет, так это место толком днем разглядеть и не получилось, все больше в темноте видел. В темноте оно, к слову, почище даже казалось. Ну да и понятно, тут не владетели живут, а те, кто оных кормит, тут все попроще.
Коновязь у «Рыбы и рюмки» была почти что совсем заполнена, так что мерина своего я Барату перепоручил, все равно он здесь остается.
– Я недолго, – сказал я ему и вошел в трактир, толкнув двери.
Сейчас в зале царил тот полумрак, какой бывает лишь тогда, когда за окном ярко, до ослепления, солнце светит. Пятна света от окон падали на каменный пол, пахло кухней, готовящимся обедом уже, время завтрака давно закончилось. Несколько столов было занято. Когда я вошел в дверь, головы сидящих на какой-то момент повернулись ко мне, но ничей взгляд не задержался, все к своим разговорам вернулись.
Буфетчик за стойкой был тот же самый, что меня тогда в потайной зал провожал. Когда я подошел к нему, он уставился на меня совершенно пустыми и ничего не выражающими глазами, не давая даже понять, узнал он меня или нет.
– Милость богов, уважаемый, не нальешь холодненького?
– Над тобой милость, – ответил он столь же вежливо. – Вина с водой?
– Неплохо бы.
Буфетчик наполнил немалую кружку смесью воды и легкого белого вина, поставил передо мной.
– Я у тебя был здесь позавчера, – сказал я негромко.
– Я помню, – все таким же бесцветным голосом ответил он.
Выглядел он довольно напряженным. И руку правую чуть странно держал, а наливал мне левой. А сам правша, я уже заметил. Револьвер у него под фартуком. Понятно, думает, что я пришел за случившееся ему мстить.
– Уважаемый, я знаю, что это не ты. – Я глазами показал в сторону двери, подразумевая перестрелку. – Я у тебя спросить просто хочу кое-что, если не возражаешь.
Я оперся на стойку локтями, убрав как можно дальше свои руки от оружия, чтобы лишнего подозрения не вызывать. Буфетчик вроде немного расслабился.
– Хорошо, если так. Мы ваших людей никогда не подводили. Что узнать хотел?
– Ты помнишь, как я к тебе подошел, нет?
– Ну, пришествия Брата с Сестрой тогда не случилось вроде, – усмехнулся он, – так что не вижу причины запоминать.
– А все же?
– Ну… так, немного, – он покрутил ладонью.
– А передо мной с тобой человек разговаривал. Такой, на разбойника похожий, золота на нем много, сам росту среднего, кобуры серебром шитые, жилет кожаный, в шитье, рубаха крахмальная…
– Был такой, – кивнул буфетчик. – Болтал ни о чем, да мне все казалось, что высматривает кого-то.
– А чего другого о нем не помнишь? – Я отпил из кружки и обтер усы ладонью. – Может, раньше бывал? Или в тот день что-то интересное заметил? Или он с кем-то был?
– Понятно, – кивнул мой собеседник, затем огляделся украдкой, убедившись, что нас никто не слушает. – Я его не видел никогда и раньше не встречал. Но пришел он сюда не один, а с Сэтом Кошельком. Тот заходить не стал, за дверью остался, но я его увидел. Случайно, в общем, увидел.
– А что за человек такой этот Сэт?
– Деловой человек, только дела темные. Контрабандой, по слухам, занимается, краденое скупает и продает, а еще болтают, что через него и душегубов нанять можно, он и в таких делах посредник.
– Местный? – уточнил я.
– Лет пять как здесь появился. Но крутится все больше тут, в Приречной слободе. Знаю даже, где искать его, если интересно.
– Интересно.
Буфетчик налил самому себе холодной воды в глиняный стакан, выпил залпом. Потом сказал:
– Вот если вот так река, – он показал на край стойки, – то вот так рыбачьи причалы. – Он придвинул тарелку с маленькими солеными сухариками. – Вот здесь начинаются грузовые причалы, а вот так, между ними, вроде как лабаз. – Он поставил со стуком свой стакан. – Торгуют там всякой скобянкой вроде как, но это для отвода глаз больше. Вот там Сэт и хозяином. Сам ли на месте, кто другой – не знаю, у него еще помощник есть. Но Сэта узнать легко – одноглазый. Повязку не носит, но левый глаз вовсе закрыт. А помощник толстый, лысый, потный всегда, зовут Пузырем все больше, а как настоящее имя – не знаю.