Рейтинг собачьей нежности
Шрифт:
– Она отнимала деньги у больного отца?
– Нет, не то чтобы силком забирала, до такого, надеюсь, дело не доходило. Но Лика умела так ловко надавить на жалость, что Павел сам ей готов был отдать последнее. Он даже радовался, что еще может быть полезен своей девочке. Он ее очень любил, эту негодницу.
– И в память о своем друге вы согласились принять Лику в наш клуб?
– Формально я не могла ей отказать. Банта числится в нашей секции, взносы за этот год уплачены полностью, их заплатил еще Павел. Так что я не могла сказать «нет». Но какое-то дурное предчувствие у меня было. Всюду, где появляется Лика, начинаются какие-то
– Это вы про тотализатор?
Марина Захаровна неподдельно изумилась.
– Какой тотализатор?
– Не притворяйтесь, будто бы не знали, что на этих бегах организован тотализатор.
Марина Захаровна выпучила глаза.
– Что? Кто? Кто посмел?
Саша пожал плечами. Возмущение Марины Захаровны выглядело искренним. Но Саша еще по дороге к ней имел повторный разговор с владельцами Барса и Карса. Те подтвердили, что на палатке с тотализатором и впрямь были какие-то полоски. И значит, это была та самая палатка, в которой Саша обнаружил полумертвую Лику. А что касается ошибки с оранжево-желтой и желто-зеленой палатками, то их на тот момент еще установлено не было, поэтому супруги Сереги и Коляна те палатки не видели и не могли о них упомянуть.
– Получается, что Лика могла быть причастна к устройству тотализатора. А где деньги, там и криминал.
После разговора с Мариной Захаровной сыщику было о чем подумать. Информация уже начинала потихоньку переплавляться в его мозгу во всякие умные мысли, но ее все еще было слишком мало, чтобы выкристаллизовалось что-то стоящее. И выбрав себе более или менее тихое местечко, Саша воспользовался перерывом в бегах для того, чтобы позвонить Олегу.
Сначала тот долго не брал трубку. А когда взял, то голос его звучал с досадой.
– Вот ты не вовремя!
– А что случилось?
– Да уж случилось!
– Лика умерла?
– Пока нет. Врачи поместили ее в реанимацию. Но дела ее плохи. И знаешь, что мне тут предъявили?
– Что?
– Обвинили меня в покушении на убийство! Пришлось ткнуть им в нос мое служебное удостоверение, после этого они стали разговаривать потише.
– Какое удостоверение? Ты же в отставке!
– И что они тут об этом знают? Удостоверение-то у меня сохранилось. Но когда они поняли, что мне Лика вообще никто и звать никак, совсем успокоились и объяснили, почему вначале так распалились.
– Так и в чем дело-то?
– Они нашли у нее следы от инъекций. Есть старые, которым уже не один год. Есть посвежее. И в том числе имеется один совсем свежий след, которому от силы несколько часов. Те старые следы от инъекций, сделанных тонкими иглами, а последний укол от иглы потолще и крупного шприца.
– Значит, все-таки передозировка? – задумчиво произнес Саша. – И они заподозрили, что наркотики давал Лике ты?
– Нет, не это насторожило врачей. Очень им надо ломать голову, где и у кого девчонка брала наркоту! Они обнаружили на ее руках свежие кровоподтеки. По их мнению, такие синяки могли образоваться у девчонки, если бы она сопротивлялась, а ей все равно вкололи бы отраву! Кроме того, губы у нее тоже травмированы, как если бы рот ей заклеили прочным скотчем, а потом сорвали бы его.
– То есть ей заклеили рот скотчем, вкололи что-то в вену, а когда она вырубилась, скотч сняли, тело закидали тряпьем и смылись, оставив Лику умирать в одиночестве?
– Если бы ты ее не нашел, то так бы и случилось. Ты спас ей жизнь! Ну, конечно, если она выживет. На этот счет у врачей большие сомнения.
После чего Олег заявил, что не хочет больше говорить про Лику. И поинтересовался, как там идет подготовка к последнему забегу. В ответ Саша ему соврал, что подготовка идет полным ходом. На самом деле он и не думал заниматься с собаками, предполагая, что сейчас Барону и Кокосу куда важней просто отдохнуть. Что касается Банты, то она лежала, прикрыв глаза лапками, словно ей было невыносимо видеть все, что происходило вокруг нее.
Но теперь Саша знал, что Банта большая притворщица. И лапа у нее не так уж сильно травмирована. И убиваться по хозяйке собаке не стоило, ведь Банта не жила с Ликой, она лишь выполняла роль прикрытия, когда Лике приходило желание посетить соревнования их клуба. И, кажется, Саша теперь понимал, зачем Лике были нужны эти соревнования.
– Очевидно, что тотализатором занималась Лика. Сидела в желтой палатке, принимала ставки и все такое прочее. Для этого Лике и понадобилось влиться в наш клуб. Она хотела ездить на законном основании по соревнованиям. Но я не могу поверить в то, что Марина Захаровна об этом ничего не знала. Тем более что тотализатор работает не первый раз и в его работу вовлечено так много народу.
Собственно говоря, Саша был почти уверен, что если сопоставить сроки появления Лики и Банты на их соревнованиях и возникновение порочной практики игроков делать ставки на своих и чужих собак, то окажется, что эти два события совпадают по времени. Вот в чем Саша не был уверен, так это в том, что Лика действовала в одиночку.
И он стал рассуждать с самим собой дальше:
– У нее мог быть сообщник. Даже больше того, у нее должен был быть сообщник. Вначале у них дела шли хорошо и дружно, но потом Лике, в силу ее склонности к наркотикам, могло понадобиться больше денег. И она начала выкраивать их в обход партнера. Тот мог смекнуть, что его обманывают, между компаньонами разгорелся конфликт, который и закончился тем, что Лике вкололи что-то в вену. Да, все это звучит превосходно, но кто же этот таинственный компаньон?
Этого Саша, конечно, не мог знать. Но он мог попытаться разузнать. Оставив Барона с Кокосом охранять покой Банты, сыщик пустился в обход лагеря, начав тем самым свое новое расследование.
Первым делом Саша отправился к Николаю и выяснил подробности процесса игры на тотализаторе. Оказалось, что все обстояло совсем не так просто, и обвинить Лику в приеме ставок напрямую не удастся. Дело в том, что после того, как человек решал сделать ставку на ту или иную собаку, он скидывал на номер мессенджера сообщение о своем желании поучаствовать в тотализаторе. Почти сразу ему приходил ответ, куда можно отнести и где можно будет оставить деньги, предназначавшиеся для ставки.
– В моем случае это был правый резиновый сапог в желтой палатке, о которой я тебе говорил.
– То есть ты оставил деньги в сапоге?
– Ну да! Справа и слева от входа стояли два сапога. Мне полагалось положить деньги в тот, что стоял справа. Я так и сделал.
– А в палатке в этот момент кто-нибудь был?
– Насколько я мог видеть, нет.
– Но специально ты не смотрел?
– Осмотрелся, конечно. Все-таки любопытно, как это у них тут все устроено. Но ничего необычного я не заметил. Обычная палатка, все вещи на своих местах, порядок.