Рейвенор
Шрифт:
Мадсен села на место рулевого, развернула к себе главный дисплей и с сосредоточенным видом начала вводить команды.
— Что происходит, леди? — спросил Скох.
— Заткнитесь и не мешайте мне думать, — ответила она.
Прозвучал сигнал вызова. Скох включил вокс.
— «Потаенный свет» на связи.
— Это «Октобер кантри». Скох, во что вы там играете? Ваша развалюха только что остановилась. Ваши двигатели заглохли. Вы даже не придерживаетесь стабильного курса.
— Будьте наготове, «Октобер кантри». Временные затруднения. Сейчас
Скох подошел к Мадсен:
— Ну?
— Прист. Должно быть, это капитан. Она ведь сбежала.
— Что она могла сделать?
— Должно быть… сейчас посмотрим… Могу предположить, что где-то находится дублирующий пульт. То, чего не было указано в технических характеристиках корабля, то, что я не смогла найти. Вот сука. Она включила его и перехватила управление.
— Побила вас вашей же картой? — спросил Скох.
— Нет, — уверенно ответила Мадсен. — Возможно, она на какое-то время и перекрыла нам доступ к главной системе управления, но не в состоянии контролировать корабль. Я не настолько глупа, Скох. Каперы вроде Прист настраивают установки своих судов всевозможными нестандартными путями. Дополнительные дублирующие терминалы, спрятанные когитационные базы, потайные шифровальные системы, закодированные функции высшего приоритета…
— Ближе к делу.
— Я знала, что у нее должно быть припасено нечто подобное, вот в чем дело. Не была уверена, что именно, но могла побиться об заклад — что-то есть. Такой она человек. Поэтому я и вписала ответные меры в свои коды. Идея заключалась в том, что если она каким-либо образом отменит мои приказы, то доступ ко всем системам управления будет закрыт. Да, мы не можем контролировать судно. Но этого не может и она. И первичная, и вторичная системы управления отключены.
— Так, — сказал Скох, — здорово, мать вашу! Значит, теперь мы будем сидеть и…
— Нет, не будем. — Мадсен поднялась. — Все, что мы должны сделать, — это найти Прист и выключить дублирующий пульт. Тогда мои коды снова вернут нам управление.
— И где она? Это большой корабль. Здесь хватает мест, где можно спрятаться. У моих людей уйдут часы на то, чтобы найти ее.
— Да, я уже оценила эффективность их действий, — усмехнулась Мадсен и взглянула на Халстрома. — Мы справимся быстрее. Кински?
Тело Халстрома задрожало. Он обмяк и рухнул на командный пульт. Из левой ноздри безвольно повисшей головы помощника показалась кровь.
— Найди ее, — сказала Мадсен. — Проникни в ее тупую башку, заставь отключить свой пульт, а затем убей эту старую стерву.
Тело Кински вытянулось в кресле, задрожало и задергалось.
Свободный. Бдительный. Живой. Сознание Кински помчалось от мостика, заструилось по коридорам, заскользило, подобно привидению, между палубами, оставляя за собой морозный след. Псайкер устал и был зол. Борьба с сознанием Халстрома оказалась очень болезненной.
Но теперь… теперь он был занят своим делом. Искать, преследовать, убивать — вот что
Избавившись от чужого тела, Кински мог почувствовать всю громаду «Потаенного света», его полый металлический каркас, каждое ответвление, каждый перекрёсток, каждую заклепку. Для него все это выглядело трехмерной схемой. А внутри нее горели крошечные точки живого тепла, слабые ментальные огоньки людей, находящихся на борту. Едва заметные точки. Горстка на мостике, более плотное скопление внизу, в трюме. Другие, по одиночке или небольшими группами, разбрелись по чреву огромного судна… Охотники Скоха.
И еще двое у самой кормы, в основном отсеке энжинариума.
Сознание Кински стало набирать разгон. Мелькали коридоры и шахты, расплывались стены тоннелей.
Он жаждал убивать.
— Ты это почувствовала? — тихим голосом спросил Заэль.
Кыс кивнула. Они подходили к отсеку энжинариума. Неожиданно перестали гудеть моторные блоки. Реально-пространственные двигатели остановились.
Но не внезапно наступившая тишина насторожила Заэля.
— Да, я почувствовала, — вслух ответила Пэйшенс. — Что-то приближается.
Она задрожала и приложила руку к стене.
— Он и в самом деле по-настоящему силен…
— Это Кински, — с полной уверенностью произнес Заэль.
— Слушай! — прошептал Нейл.
Кара остановилась и склонила голову набок. Она еще только привыкала к основному освещению и шуму вентиляторов. В течение какого-то времени она больше ничего не могла различить.
— Там! — сказал Гарлон, поднимая руку.
Равномерный металлический звон разносился по зловеще пустым коридорам, словно кто-то бил молотом по наковальне.
— Он доносится оттуда. — Нейл поднял болтерный пистолет, двинулся вперед.
Они пробрались по переходу между палубами и вышли к малому трюму. Гарлон и Кара решили не соваться сюда и сразу прорываться к мостику, но теперь равномерный шум заставил их вернуться.
Звон становился громче. С обеих сторон широкого коридора тянулись открытые широкие люки, ведущие к пустым хранилищам. Стук раздавался из помещения, расположенного справа. Теперь за грохотом можно было различить и бормотание. Кара достала оба автоматических пистолета и сняла их с предохранителей.
— Ничтожный ублюдок! Жалкая тварь! — рычал Дюбо, без устали орудуя топором.
Пот струился по его телу, пропитывая грязную одежду. От лезвия уже отскочило несколько осколков. Дюбо снова размахнулся. Поверхность кресла Рейвенора была иссечена и помята и походила на корабль после метеоритного шторма.
— Ничтожный больной ублюдок! — неистовствовал Ранклин, нанося очередной удар.
Наконец, топор прорубил дыру в корпусе кресла. Дюбо пришлось упереться ногой в стену, чтобы вытащить лезвие. Мастер кавеи с болезненным удивлением уставился на рваные края отверстия. Затем он наклонился и приложил к нему губы.