Резервация.Второй эпизод
Шрифт:
– А ну спокойно!
– крикнул Антон и собака с лаем бросился на него.
Револьвер громыхнул так, как будто взорвался. Вспышка озарила развалины, а псина взвизгнула, и свалились на бок, кувыркнувшись на песке.
– Твою мать! – Антон перевел дыхание. Опустил револьвер. Руки дрожали. Он навел луч на убитую собаку. Пуля ударила ей в грудь – Антон заметил красную воронку посреди черной жесткой шерсти.
– Собака… - выдохнул он. Посветил фонарем в угол – там копошилось что-то черное. Он сделал несколько шагов и присмотрелся.
– Блядь! – выругался Антон. – Какого хрена?
– он сунул револьвер в кобуру, подошел ближе и присел на корточки.
Хорошо, что это всего лишь щенки, - подумалось ему. В такой неразберихе мог пальнуть и в человека. В старика, в ребенка. В любого, кому вздумалось прятаться здесь, в этих дурацких развалинах.
За каждый выстрел приходится платить. За каждую пулю писать отчет. Оправдываться, объясняться, что пришлось. Смотреть в глаза родственникам, учиться выдерживать их взгляды. Убеждать себя, что другого выхода попросту не было.
Но сейчас это были всего лишь щенки. Четыре глупых создания не больше детской ладошки. Бывают такие выстрелы, за которые не приходится отвечать ни перед кем, кроме себя. И Бога, который у тебя внутри.
Он поднялся и пошел к выходу. Не оглядываясь. Так, и никак иначе. Потому что в резервации по-другому не выжить.
Антон вскарабкался по склону и увидел курившего у машины Гая. Красный уголек сигареты горел во тьме, будто далекий марс.
– Набегался? – спросил Гай. Он бросил сигарету и пошел напарнику на встречу.
– Услышал что-то… пошел прове… - Антон не успел договорить. Гай врезал ему со всей дури, с локтя. В челюсть, по-боксерски. Так, что свалил Антона на песок.
– Твою мать, напарник! – крикнул Гай. – Услышал что-то?! Пошел посмотреть?! Оставил меня одного, спящего! Да меня могли прирезать здесь, сукин ты сын!
Антон попытался встать, но его повело, и он снова упал. Сплюнул кровь. Удар был отменным. Свалил его в нокдаун.
– Ты хоть понимаешь где мы, напарник?! Мы в сраной резервации, забыл?! – бесновался Гай. – Тут наша жизнь ни хуя не стоит! А я держусь за нее, чтоб ты знал! Не собираюсь тут подыхать!
Со второго раза встать получилось. Антон поводил челюстью, ощупал языком зубы. Рот был в крови, но зубы остались целы. А то пришлось бы тащиться к дантисту – по страховке они не церемонились. Кололи дешевое обезболивающее и ставили такие же пломбы.
Молча, он прошел мимо Гая и уселся в машину.
– И все?! – крикнул Гай, когда Антон хлопнул дверцей. – Ничего не скажешь?!
Перед глазами Антона все еще копошились эти беспомощные щенки. Что он мог сказать? Пошел спасать неизвестного кого, а обрек на смерть четверых. Благими намерениями дьявол выстлал дорогу в ад. С этим не поспоришь.
На улице Гай все еще смотрел на Антона, выжидая. Потом плюнул и закурил.
Ему не стоит так кричать и курить, - почему-то подумал Антон. Ему вдруг стало страшно, что их заметят. Какие-то твари, что обитали там, в развалинах, где он побывал. Ведь те глаза, что он видел, принадлежали не собаке. Чему-то похуже. Чудовищам, о которых так распространялся его напарник.
Он открыл дверцу.
– Садись. Нужно уезжать отсюда. Нас могли услышать…
– Да что ты говоришь?! Ну, блядь, гений! Конечно, могли услышать и услышали, как ты стрелял там…
Он проснулся от выстрела, - понял Антон.
– Когда я застрелил собаку.
– Я видел кого-то, - сказал Антон.
– Видел?
– переспросил Гай. – Ты жрешь эти свои таблетки или забросил их, а, напарник?!
Таблетки. Ну, конечно. Как он мог не приплести их?!
– Думаешь, я псих?! – сорвался Антон.
– Задумался! Теперь!
– Пошел ты!
И в это время темнота сзади Гая шевельнулась. Обрела формы – тощие руки, косматую голову. А потом прыгнула на него. На спину. Вцепилась в лицо длинными пальцами, шипя и извиваясь.
– Блядь, что за тварь?! – заорал Гай, пытаясь стащить, сбросить с себя это безумное существо.
Антон выхватил револьвер и выскочил из седана. Но прицелиться не успел – Гай схватил тварь за грязные космы, и сбросил на дорогу, поддав ногой. Антон направил на тварь луч света – это был человек. В лохмотьях, чумазый, исхудавший, почти потерявший разум и облик, но человек. Он встал на четвереньки и оскалил гнилые зубы.
Гай вытащил револьвер и направил на него.
– Стой, сука!
Антон заметил, что лицо у Гая было расцарапано до крови.
– Антон? – позвал Гай. – Ты со мной?
– Да.
– Надо связать эту срань! Что это такое вообще? Ты видишь?!
– Это человек. Кажется, мужского пола.
– Человек? Да, блядь, ты шутишь?
– ответил Гай. – Зайди-ка к нему слева. Попробуем его повязать. Держи, - он бросил Антону наручники. – И не упускай его из виду.
– Да, да… конечно.
Антон сунул револьвер в кобуру, закрепил фонарь под ремнем - освободил обе руки. Зашел слева. Человек, или что это там было, попятился на четвереньках, пытаясь выскользнуть в темноту. Заросшее, грязное лицо с безумными глазами – длинные руки и ноги – все это двигалось, рычало, скалилось на свет фонаря.
Не таких чудовищ Антон себе представлял. Не настоящих. Он подумал о том существе, что являлось ему во снах. Может и оно прячется где-то среди развалин?
– Давай! – крикнул Гай, и Антон бросился на тварь. Сбил ее на дорогу, в песок, пытаясь надеть наручники. Но тощее тело выскальзывало, как будто растекалось. Он хватал его за руки, но не мог удержать. И тут подоспел Гай. Ухватил тварь за голову, придушил локтем и оттащил в сторону. Антон поднялся и кинулся следом – с этими идиотскими наручниками, уже скользкими от пота и крови.