Режим бога. 3-я книга
Шрифт:
Сидящий во главе стола, довольно молодой парень уткнулся взглядом в документы и головы, почти, не поднимал. Всю беседу с нами проводила приятная девушка в красивой белоснежной блузке и с модной стрижкой "под Матье". Она задала стандартные вопросы, получила от нас стандартные ответы и поинтересовалась у коллег за столом, нет ли у них вопросов.
Справа от председательствующего сидел, раздобревший и уже лысеющий чувак, в хорошем костюме редкого тут темно-шоколадного цвета. До этого он сальным взглядом изучал стройные ножки Белазар, а теперь встрепенулся и, с противной улыбочкой, спросил неожиданно высоким "бабским" голосом:
– А скажите, девушка, какие известные комсомольцы принимали участие в штурме Зимнего дворца в октябре 17-го года?
Ольга мучительно наморщила лоб в нервной попытке вспомнить заветные фамилии. Сидящие за столом начали переглядываться и улыбаться.
– Ну, что же вы?!
– патетически провозгласил гордый владелец ранней плеши, - отсутствие ответа на такой вопрос демонстрирует ваше незнание истории и устава ВЛКСМ. И как же вы хотите вступить в ряды комсомола с такими знаниями?!
У Белазар на глаза стали наворачиваться слезы, а "чувак" смотрел и гадливо улыбался.
"Вот с-сука...".
– А вы, извините, сами член ВЛКСМ?
– мой голос был настолько далек от дружелюбия, что голову от документов поднял даже председательствующий.
– Тебе слова не давали!
– жестко отчеканил плешивый, - до тебя очередь дойдет позже.
– Я не знаю, до кого тут и что "дойдёт", а слово я взял сам...
– невозмутимо сообщил я лысеющему идиоту.
– Выйди из кабинета, тебе рано тут находиться... ты не только не имеешь представления, как себя вести в районном комитете комсомола, но и нарушаешь принципы демократического централизма, о которых тут рассказывал! Закрой дверь с той стороны...
– лицо возбудившегося идиота покраснело и покрылось бисеринками пота.
Члены бюро райкома переводили взгляды с меня на "плешивого" и обратно, но почему-то никто не вмешивался.
Я легонько засмеялся:
– О правильном поведении рассуждает человек, который мне беспрестанно "тыкает" и сам ведет себя, как истеричная баба на рынке?!
"Плешивый" задохнулся от гнева и вскочил с места.
– А о знании Устава ВЛКСМ мне говорит человек, который задает нелепейшие вопросы, демонстрирующие полное незнание этого самого Устава?!
Я мило улыбался, а вот "плешивого идиота", наконец, прорвало:
– Ты НИКОГДА не вступишь в ВЛКСМ! Таким личностям в комсомоле не место! Я сказал выйди вон с Бюро райкома, здесь имеют право быть только комсомольцы!
Я повернулся к председательствующему:
– Он что, сумасшедший с манией величия, который решает за весь ВЛКСМ, кто будет в его составе, а кто "никогда"?!
Внутренние тормоза у меня уже начинали постепенно ослабевать и сейчас главная задача была не сорваться в "штопор".
Председательствующий встал и сделал успокаивающий жест руками:
– Во-первый, я призываю всех успокоится!
Я хмыкнул:
– А здесь все спокойны, кроме этого истеричного господина...
Председательствующий, видимо, первый секретарь райкома, нахмурился:
– ТОВАРИЩ Мякусин - второй секретарь Василиостровского райкома комсомола, а не "господин"!
– А мы этому... молодому человеку, тут видимо все не товарищи!
– взяв себя в руки, с потугой на ехидство, отреагировал Мякусин, плюхнувшийся обратно на стул.
Я тоже уже успокоился и просто принялся развлекаться:
– Странно... Товарищи не ведут себя с другими, как баре с холопами... Не оскорбляют людей, не угрожают им, не страдают манией величия и не демонстрируют презрения принципам социалистического общежития...
Я прислонился спиной к стенке и сейчас просто загибал пальцы, по ходу перечисления "прегрешений" товарища Мякусина:
– Я вот со многими товарищами общался, и с товарищем Романовым, и с товарищем Брежневым и никто из них мне ни разу не нахамил, не угрожал и не оскорблял...
Лица членов бюро райкома вытянулись. Впрочем, лица моих одноклассников, и так пребывающих в полном ауте от происходящего, вытянулись еще больше. А вот председательствующий быстро перегнулся через стол и, буквально, выдрал из-под локтя девушки, которая вела заседание, лист протокола и уставился в него.
– В связи с этим, у меня и возникли серьезные сомнения, что гражданин Мякусин может претендовать...
– Товарищи!
– перебил меня председательствующий, - а ведь у нас сегодня здесь не просто будущий комсомолец, а настоящий герой! Виктор - это тот самый школьник, который летом помог милиции задержать вооруженного рецидивиста! И был за это награжден в Кремле товарищем Брежневым!
Секундная заминка и тут же все оживились, задвигались, лица, как по команде, расцвели улыбками и стали выражать ко мне абсолютное дружелюбие и симпатию.
И только единственное еbalo ошарашенно хлопало глазами, бледнело и продолжало потеть.
– А он ещё на турнире "Кожаные перчатки" в Москве победил...
– неожиданно раздался за спиной неуверенный голос Стаса Лущинина.
Члены бюро опять на мгновение замерли, а потом градом посыпались вопросы о задержании преступника и о турнире.
Нас усадили за стол и следующие десять минут прошли "в атмосфере дружбы и взаимопонимания".
Я, ехидно посмеиваясь про себя, как мог отвечал на задаваемые вопросы, члены бюро активно интересовались и комментировали, а Мякусин сидел в углу стола, всеми забытый и потерянный.
Затем состоялось быстрое (и замечу, единогласное!) голосование. Нас троих приняли в ряды ВЛКСМ и тепло поздравили!
Когда мы выходили из кабинета, я не удержался и обернулся к первому секретарю:
– А можно вас попросить выйти с нами на минутку?
Тот с готовностью кивнул, а за нашими спинами повисла тягостная тишина...
...Разговор с первым секретарем ("зови меня просто Андрей") получился предельно конструктивным. То ли истеричный Мякусин, и на самом деле, раздражал "первого", то ли тот решил пожертвовать "вторым", чтобы избежать возможных неприятностей самому.