Режим бога. Эпоха Красной Звезды - 4
Шрифт:
Обсуждение антивоенного клипа плавно переходит в горячую дискуссию о том, как должен выглядеть сценический номер на эту же песню. Я внимательно слушаю коллег, но все предложения сводятся к каким-то эстрадным танцулькам с модными движениями в стиле диско. Ага… модными для 70-х годов, но мы-то на пороге нового десятилетия и должны сами задавать тон современной эстраде. А кто-то из рижан до сих пор восторгается молодым Джоном Траволтой в «Лихорадке субботнего вечера». Качаю головой. Нет. Все это такой вчерашний день... Кого теперь удивишь этими вихляниями бедрами, особенно после Бобби Фарелла
Пока все наши спорят с пеной у рта, мы с Лехой и Колей занялись шашлыками. Сыновья Львовой накормлены нашими женщинами и теперь крутятся возле нас, с интересом поглядывая, как мы насаживаем мясо на шампуры.
– Хотите попробовать?
Мальчишки с восторгом кивают головами и под чутким руководством Мамонта начинают помогать нам. Им явно не хватает мужского общения, и на мощного Леху они смотрят как на доброго дядю Степу.
– Лех, тебе пора уже своих заводить, смотри как с мальчишками управляешься!
– С кем мне их заводить-то?
– А с Мирославой у тебя как?
Завадский начинает с интересом прислушиваться.
– Мне больше Алена понравилась – простодушно отвечает Мамонт – Но похоже, что она в тебя всерьез влюбилась.
– Ты бы все-таки пригласил Славика на свидание – я беру картонку и начинаю махать ее перед углями – Вот есть у меня предчувствие, что она как перебесится станет классной…
– Женой? – Леха хмыкает и ставит первый шампур на мангал
Вскоре к нам подходит Саша с бокалом вина в руке. Сегодня рижанка заколола волосы наверх и открыла миру свою восхитительную точеную шейку. Легкое светлое платьице также ничего особо не скрывает. Дабы не пускать слюни я завожу разговор про танцы. Но Саша сама берет «быка за рога»:
– Виктор, тебе ведь не понравилось ни одно из наших предложений?
– Не понравилось.
– Но …тогда чего же ты хочешь? Сам-то знаешь?
– Знаю. Танца как такового в этом номере быть вообще не должно. Военная форма на танцорах предполагает более сдержанные движения – вижу взгляд Саши, полный скепсиса, и решаюсь - Ладно, пойдем поговорим серьезно.
У стола, где собралась шумная компания, громким фоном звучит музыка Поля Мориа, и мне сначала приходится сбегать в дом за маленьким кассетником. Отходим подальше, чтобы Мориа нам не мешал, и я включаю Саше нашу новую песню.
– Смотри. Все ваши движения и жесты должны по возможности повторять армейские. А какие характерные позы и движения есть у американских солдат? Давай, вспоминай по их видеофильмам.
– Ну… - девушка задумывается – может, поза, когда ноги расставлены на ширине плеч, а руки сложены в замок за спиной?
– Точно! И именно эту знаменитую стойку наши «бойцы» должны занять сразу после своего появления на сцене.
– Хорошо. А потом? На сцене все-таки будет тесновато, там еще группа и аппаратура.
– Мы с музыкантами будем стоять в самой глубине сцены, и вам не помешаем. Вокал в этой песне чисто мужской, так что звездочек тоже можешь присоединить к своей команде. Все внимание будет приковано к вам, мы пойдем фоном. Не забывай, что кроме сцены наверняка еще будет длинный язык подиума, рассекающий партер зрительного зала. С первыми словами песни вы разворачиваетесь и начинаете двигаться.
Я дожидаюсь этого «now» и сам демонстрирую Саше нужное движение. А дальше… дальше мы с ходу включаемся в обсуждение и тут же забываем обо всем и всех. Уже и шашлыки подоспели, открыты новые бутылки вина, а мы все жарко спорим, предлагаем и показываем друг другу разные движения. Фильм «Рембо» пока еще не снят, так что мое объяснение, как наносится на лицо маскировочный «макияж» одним движением руки, приводит Сашу в культурный шок.
– Ну, ты даешь…
А то! Шок – это по-нашему. Потом припадаю на одно колено. Прикладываю руку к глазам козырьком, словно высматриваю затаившегося врага. Затем вскидываю руки в характерном жесте, словно держу в них пистолет и беру воображаемого врага на мушку. А под крик «stand up and fight!» вскакиваю и снова замираю, заложив руки за спину. Сашка с горящими глазами повторяет за мной эти движения и восклицает:
– Вить, знаешь, а давай наш номер начнем совсем по-другому? Вот представь: сначала темнота. Потом раздается вой военных сирен, и темноту зала разрезают сполохи прожекторов, которые скользят и по сцене, и по залу. А уже только потом звучат первые аккорды песни.
Нет, ну точно Сашка - наш человек! В полку фанатиков подкрепление. Подозреваю, что народу теперь предстоят каждодневные репетиции и доведение номера до совершенства. И когда я через неделю вернусь из Ялты, мне уже наверняка покажут что-нибудь готовое. Наше дальнейшее обсуждение останавливает дипломатичное покашливание Клаймича:
– Товарищи, может хватит уже работать, а? Суббота, выходной день, природа - люди собрались отдохнуть, отметить выход пластинки, а вы снова за работу, как маньяки какие-то!
Саша смущенно извиняется и уходит к гостям, а меня Григорий Давыдович придерживает за локоть:
– Виктор, вокруг тебя начинает складываться какая-то …нездоровая атмосфера. Вчера эта безобразная драка Мирославы с Аленой, сегодня…
– А что сегодня? – удивленно обрываю я Клаймича. Он кивает мне за спину, и я оборачиваюсь к столу. Блин… Вера, кажется, перебрала и рвется выяснить отношения с Сашей. Лада с Альдоной еле удерживают ее. Вот только бабских разборок мне и не хватает!
Срываюсь на бег и в последний момент успеваю предотвратить конфликт, обняв шатающуюся Веру за талию и лишив ее возможности добраться до Саши, чтобы закатить скандал.
– Девчонки, нам пора потанцевать! – весело кричу я, и добавляю тихо на ушко Вере – А кому-то уже хватит пить.
Решительно забираю фужер из ее рук и передаю Ладе. А потом, не давая Вере опомниться, вытаскиваю на площадку перед домом, выложенную плиткой. К нам быстро присоединяются другие пары, и Верина выходка остается практически незамеченной коллегами. Начинает играть «моя» «I just call to say I love you», все весело переговариваются, на нас никто не смотрит. Пытаюсь утихомирить ревнивицу, но успокаивать подвыпившую женщину, да еще и разозленную мнимой изменой – бесполезный труд, она даже не собирается замолкать.