Режим бога. Восход Красной Звезды
Шрифт:
– Пора на тренировку - Леха бросил обратно на полку значки - Обойдемся без этих стекляшек. А то как папуасы с бусами.
– В магазине былых колонизаторов - подхватил я - Пошли, ребята сами купят себе значки и магнитики.
28 января 1979, воскресенье, вечер
США, Лас-Вегас
Мужские голоса в моей голове поют марш из игры Command and Conquer: Red Alert. Бьют барабаны и тарелки, полки чеканят шаг по Красной площади. Советский штурмовой вертолет расстреливает полицейскую машину, войска "дяди Васи" десантируются над Сиэтлом, танки ломают Берлинскую стену, подлодка запускает ракеты...
Я даже начинаю тихонько напевать слова:
"...Наш Советский Союз покоряет
Весь мир от Европы
Леха бросает разминать мне плечи перед выходом на ринг и внимательно прислушивается. Рядом стоят Ретлуев, Киселев. Тоже навострили уши. За массивной портьерой беснуется зал. Американцы превзошли сами себя. Думал, что вчера было шоу, но нет. Представление только начинается. Сияют прожекторы, танцует кордебалет с американскими флагами, звучит зажигательная музыка. Десятки фотожурналистов, включая два телевизионных канала снимают происходящее. Это совсем не похоже на то, что я видел в айфоне. Спортивное мероприятие превращено в какой-то фильм Рокки 4. В роли обалдевшего Ивана Драго - мы все.
На открытие приехал сам Синатра. Большой фанат бокса. Поднялся на ринг вместе с ведущим. Спел американский гимн. На общем построении команд - заметил меня в шеренге. Подошел, поздоровался. Сборники и Киселев удивленно шушукались. Откуда всемирно известный певец знает Виктора? Пока ведущий что-то вещал в микрофон, мы перекинулись парой слов с Синатрой. Фрэнк тихонько спросил - виделся ли я после нашей игры с конгрессменом, что планирую делать с выигрышем. Ответил уклончиво, сказал, что много времени отнимали тренировки и о выигрыше еще не думал. Хорошо, что наши боксеры не говорят по-английски. Иначе быть скандалу. Дабы перевести разговор со скользкой темы, попросился спеть советский гимн. А то нечестно выходит. Синатра согласно кивнул и дождавшись паузы в затянутом спиче ведущего, забрал у того микрофон. Авторитет певца был столь велик, что никто даже не пикнул.
Под сводами Цезарь Паласа зазвучали слова гимна:
"Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь
Да здравствует созданный волей народов
Единый, могучий Советский Союз!.."
Тысяч десять зрителей сначала в некотором обалдении слушали, как я пою. Потом начали свистеть. В ответ на это я прибавил громкости, мне начали хором подпевать ребята из сборной, Киселев с Ретлуевым. Леха так вообще, подсмотрев у американцев, прижал руку к сердцу. Выводя "Славься, Отечество наше свободное" я нашел глазами Анну. Девушка сегодня одета скромно - в серый брючный костюм, на фоне которого ярким пятном выделятся оранжевый платок. Итальянка замечает, что я на нее смотрю, улыбается, машет рукой.
Спели, ведущий забрал микрофон и объявил первый бой. Ричард Сандовал против Александра Бодни. Мы сошли с ринга и принялись ждать нашей очереди. Ждать пришлось долго. Сначала прошли четыре схватки легковесов. Счет два-два. Бодня, к сожалению, проиграл техничному Сандерсу по очкам. Один из боев закончился нокаутом советского спортсмена. Потом пошли средние веса. Тут ситуация была хуже. Из четырех схваток удалось выиграть только одну. Противники боксировали агрессивно, сразу шли вперед, пытались завоевать преимущество. Два рассечения, несколько тяжелых эпизодов, где американцы чуть не уронили наших спортсменов на пол.
Наконец, очередь дошла до меня.
Былого ажиотажа в зале не было. Зрители подустали, встретили меня отдельными выкриками и даже аплодисментами. Моему сопернику Картеру хлопали дольше. Ничего, я сейчас вас расшевелю. Пришло время "фирменного" трюка. Сальто с опорой на канаты. Зал охнул, заулюкал... и бурно зааплодировал. Американцы все-таки падкие на любое шоу.
– Не торопись - напутствовал меня Ретлуев - Если он пойдет вперед - отходи к канатам, но не давай себя прижать. Как он боксирует, мы не знаем. Рисковать не будем. У тебя сильный удар, но он тоже может быть панчером. Всего три раунда по три минуты - для тебя это тьфу. В третьем раунде раскроешь его и положишь в голову как тогда в Липецке.
Картер не был панчером. Сразу после гонга, он, действительно, попер вперед. Захватил центр ринга. На протяжении почти всего раунда негр наступал, шел на меня с джебами и двойками. Я его осаживал контратаками. Заметил некоторую архаичность в технике. Некоторые мои удары Картер пытался отбивать предплечьями. Такого уже давно нет в современном боксе. В целом я был быстрее, сильнее и мог все закончить уже в первые три минуты. Но оно мне надо? В первом ряду сидит дочка чернокожего спортсмена, смотрит на него сияющими глазами. Да, я успевал контролировать не только противника, но и все вокруг. Видел, как Анна сжала кулаки, как Леха повторял за мной удары, попутно слушая Ретлуева. Майор же был абсолютно спокоен. Он тоже сразу понял, что Картер мне не соперник и я его в любой момент могу уронить.
Второй раунд прошел под мою диктовку. Я ускорился, стал чаще бить по корпусу. В результате Картер опустил руки, защищая печень и тут же получил сильный боковой в голову. Покачнулся, встал на одно колено. Рефери со словами "Брейк" бросился нас разнимать, но это не потребовалось. Я тут же ушел в свой угол, американский боксер сразу же встал на ноги. Тем не менее судья отсчитал до десяти.
В третьем раунде Картер стал чаще промахиваться и клинчивать. Было видно, что он подустал и тоже отчетливо понимает мой уровень. Либо ему подсказал его тренер. Мой же тренер был спокоен как танк. Как только Ретлуев понял, что я не собираюсь ронять противника - вся его работа ограничивалась забрать и отдать капу, смазать брови вазелином.
Прозвучал последний гонг, рефери коротко посовещавшись с боковыми судьями - поднял мою руку. Картер меня искренне обнял, хотя было видно, что он расстроен. Пятьсот баксов пролетели мимо боксера.
– --
Прощание с Анной происходит как-то скомкано. Мы держимся за руки, смотрим на красиво подсвеченные фонтаны Белладжио и не знаем, что сказать друг другу. Девушку отец срочно вызывает обратно в Рим - следующая неделя ключевая для его избирательной кампании. Нужна ее помощь. За Анной уже вылетел персональный самолет. Наша сборная тоже пакует вещи. Настроение минорное. Командный зачет 6:5 не в пользу советских боксеров. Может быть Луизина будет более к нам благосклонна, чем жесткий, циничный Лас-Вегас?
– Хочу прилететь вместе с отцом в Союз - тихо произносит Анна - Будешь меня ждать?
– Обычно парни такой вопрос задают - смеюсь я в ответ - Когда уходят в армию.
Вижу замечательную улыбку Анны. Хочется прижать ее к сердцу и не отпускать. Но охрана, туристы, приличия... Поэтому мы просто держимся за руки и смотрим в глаза друг другу.
– --
Четыре часа перелета, трансфер на автобусе и вот мы в отеле Мариотт города Лафайет. Пока ехали в гостиницу - рассматривал Луизиану. Типичная американская глубинка. Причем юг. Все эти флаги конфедерации на домах, реднеки-фермеры на тракторах... Погода порадовала нас дождем и холодным ветром. Температура около 5 градусов выше нуля. Мокро и мерзко. Настроение соответствовало. Перед отлетом Киселев устроил собрание команды. Зло выговаривал за проигрыш. Ну, и конечно, накачивал перед новым турниром. Боксировать агрессивнее, идти вперед, использовать домашние заготовки... Ему вторил Чемишев. Речь называлась: "Урон престижу советскому спорту". Противно. Никаких инструкций насчет меня бурильщик явно не получил и выглядел озадаченным. Власть на Лубянке поменялась, команды отзывать Селезнева из сборной нет, поэтому Чемишев в мою сторону даже не смотрит. Контроль ослаб и мне перед отъездом удалось даже подсунуть под дверь анонимное письмо конгрессмену, в котором я оговорил порядок контактов между нами. Надеюсь после прочтения он его сожжет, как я и написал в самом конце.