Режим Тишины. Маятник
Шрифт:
– Я… Простите, я… – Себастиан завертелся на месте, силясь вырваться из живого капкана, – Я просто опаздываю, извините!
Он хотел сказать еще что-то, но столкнулся взглядом с улыбающимися разноцветными глазами напротив и осекся. В памяти ураганом поднялись и завертелись странные картины: ночная прохлада, прутья клетки, сомкнувшиеся вокруг тела, музыка, уводящая разум в теплую дымку сна, немеющие пальцы и мягкий голос где-то на периферии сознания, уговаривающий и успокаивающий:
«Потерпи, малыш. Все можно исправить. Мы тебя вытащим, обещаю… Закрой глаза и слушай мой голос. Борись с собой. Ты – человек, не зверь. Ты не станешь меня убивать… Держись, мой хороший!» и резкая боль, несущая за собой облегчение. А за ней – темнота.
Девушка, весело оглядев его с ног до головы, мягко коснулась рукой плеча спутника:
– Отпусти, Наставник, не надо. Он не собирался ни на кого нападать. Просто поспешил…
– Поспешишь – людей насмешишь, Сонь, – проворчал тот, однако, все же отпуская пойманное и отходя в сторону, – Не маленький уже, мозги иногда включать надо. Они человеку именно для этого и даны, верно?
Высокий мужчина с ежиком коротких темных волос и пронзительными, светло-карими глазами, тоже был знаком, неясно откуда. Их голоса, запахи, улыбки – все это словно было в его жизни однажды. И, судя по слегка растерянному лицу Салемской, – а в том, что это была она, сомнения возникли бы разве что у слепого, – и по тому, как внимательно вглядывался в него стоящий рядом с Ней человек, чувство дежавю они поймали одновременно.
– Смайл… Мне кажется? Это же… – врач шагнула вперед, рассматривая что-то на его подбородке и шее, – Это действительно то, о чем я думаю?
Боец, не сводя с Себастиана пристального, цепкого взгляда, медленно кивнул:
– Похоже на то. Так вот куда его Первый дел, в итоге, – он весело покосился на спутницу, сверкнул зубами, – А ты тряслась! Я же тебе говорил, что все нормально!
Салемская молчала. В какой-то момент Себастиану показалось, что еще немного – и она бросится вперед, заключая его в объятия. Но этого не произошло. Девушка улыбнулась, кивая собственным мыслям, и направилась дальше по коридору, будто ничего не случилось. И так же спокойно направился следом Ее Наставник. Ничего не объясняя и не оглядываясь, словно оба резко удалили из памяти темный коридор Храма и стоящего в нем, оглушенного, напуганного, и невесть отчего счастливого юношу с V-образным шрамом, спускавшимся с подбородка на шею.
Он запомнит Ее целиком и в деталях, каждый жест и взгляд. Пронесет память о ней через годы. Будет искать в подземных храмовых архивах и продолжит, когда Храму дадут дозволение подняться на поверхность и присоединиться к восстановительным работам. И однажды вспомнит еще один разговор:
– Его сознание спокойно, лишь когда он рядом с тобой, Соня. Однако, стоит тебе выйти, как воспоминания не дают ему покоя, – голос говорившего спокоен и мягок, но у Себастиана все же бегут по рукам холодные, липкие мурашки, – А он не дает покоя нам. Избавь его от страданий, в конце концов…
– Твою мать, это же не монстр какой-то! Это подросток. Переживший и совершивший ужасные вещи, я не спорю, командир, но…
– Смайл, выйди!
– Есть!
Шум шагов, стук металла о металл. Легкое звяканье, словно осколок стекла уронили в эмалированный таз. Какое-то шипение. И вновь голоса:
– Софья, не игнорируй меня. Кажется, я отдал приказ?
– Я не стану его убивать!
Короткий смех и вновь шаги. Голос становится ближе и мягче, словно говоривший склонился над ним, разглядывая и изучая:
– А я разве прошу тебя его убить? Смерть не избавляет от мучений. Кому, как не нам об этом знать. Я прошу тебя помочь ему забыть боль. Ты знаешь, о чем я.
– Знаю, товарищ Первый. Это займет время, мозг еще не встал в фазу восприятия. Но он забудет. Все забудет.
– И тебя?
– И меня, разумеется…
Отец Себастиан бережно открывает замки, ловко не касаясь отравленных подарков на ручках. Узкая ладонь с двумя поперечными шрамами медленно достает из стопки фотографий внутри ту, что сверху. Они стоят на ней рядом, словно на параде, и только один сидит в инвалидном кресле. Его имя священнику неизвестно, мужчина умер незадолго до того, как Себастиан узнал о «Пределе» что-то, кроме названия. Зато остальных святой отец знает, как ему кажется, едва ли не лучше себя самого.
Крепкий, широкоплечий мужчина с седыми волосами и внимательными серыми глазами – основатель и Глава Общины «Предел». Полковник Святослав Владимирович Сергеев, позывной «Первый». Именно он сумел подготовить базу и наладить снабжение еще до начала пандемии и, в момент ее кульминации, был готов к борьбе и выживанию. Подготовленные бойцы, разведка, электричество и вода, транспорт, и многое другое – полностью его заслуга. Его побаивались, но уважали и любили все без исключения обитатели Общины, а некоторые даже ласково, за глаза, звали «батей».
Майор Станичников Григорий Матвеевич, он же «Второй» – коренастый, невысокий, со шрамом, по диагонали рассекающем лысый череп. Правая рука Главы, разведчик, чьими силами была провернута не одна сложнейшая операция. О нем известно немного, но информация интересная – борьба с сектантами, добыча ресурсов, участие в первых экспериментах Салемской. Каких? Зачем? Неизвестно…
Две девушки, постарше и помоложе, стоят рядом, как сестры. Высокая блондинка весьма выдающихся форм, со строгим лицом и усталыми глазами – доктор Ксения Андреевна Филатова, вирусолог. Учитель Салемской, о которой та неоднократно и тепло отзывалась в своих многочисленных интервью. Рядом с ней, прижимая к груди какие-то бумаги и растерянно глядя мимо объектива камеры, стоит сама Софья. Кажется, что вот-вот, еще секунда, и она сорвется с места и убежит, торопясь по своим незримым делам. Она никогда не любила фотографироваться, по ее собственным словам. Видимо и здесь до последнего старалась улизнуть от неприятной процедуры.
Вот только рука в темной беспалой перчатке, едва заметно не то обнимающая, не то придерживающая девушку за плечи, не дает ей сбежать из кадра. Капитан Дмитрий Николаевич Некотов, заслуженно носивший позывной «Смайл». Наставник и тренер Салемской, командир разведывательно-диверсионной группы, участник многочисленных боевых действий, самый молодой из основателей «Предела» и ученик Сергеева. Глаза с веселым прищуром смотрят в камеру, губы чуть кривятся в усмешке. Интересная личность. Софья часто шутила насчет него, называя парня ангелом-хранителем по вызову. И Некотов, не обижаясь, весело скалился в ответ.
Дневник Сонькиных измышлений
(приписка ниже: «Бойцы бывают двух видов – умные и мертвые» Ю. Л. Нестеренко)
Начало большого рейда
После первого рейда музыка моей свободы играла недолго, около пары недель. Первый в очередной раз вспомнил про мою персону, когда возникла необходимость сопроводить местного вирусолога к её предыдущему месту работы – лаборатории, где одно время изучали ядерную физику и, как раз-таки мутагенные формы жизни. Там, вроде, реактор ядерный в миниатюре есть и документов кучка, важных и нужных.