Режиссер Советского Союза 5
Шрифт:
Напоследок, в качестве жеста доброй воли, я слил банкирам информацию о новых проблемах, которые ждут английский фунт. Он уже потерял четырнадцать процентов за прошедшие два года, а далее будет только хуже. Я не знаю, как можно получить прибыль на понижении курса. Помню только, что британское правительство тратило какие-то умопомрачительные суммы, дабы обуздать инфляцию. В итоге у них ничего не вышло, и фунт за десятилетие обесценился более чем в два раза. Судя по хищному оскалу герра Мюллера, он точно знает, как распорядиться полученной информацией. Думаю, здесь есть ещё что-то личное. Я же рад лишний раз подгадить англичанке, хотя обычно
Главным итогом переговоров являлось принятие плана Карнауха. То есть СССР становится равноправным партнёром, насколько это возможно, в операциях с золотом. Хочется верить, что теперь эту тему будет курировать ГРУ и её не сольют в унитаз, как в моей реальности. Далее товарищи уж пусть сами, я им не костыль. Мне и так предстоит погрузиться в нефтяной и фондовый рынок через пару лет. А пока надо использовать свободу и заняться творчеством.
– Это просто возмутительно! Я ищу вас второй день подряд, оборвала все телефоны, не знаю, что говорить Екатерине Алексеевне. А вы, оказывается, весь день спали, и на работу пришли в обед.
Секретарь Фурцевой негодует и пытается отчитывать меня по телефону. Так она женщина приятная и незлобивая. Скорее всего, начальница дала Мариночке хороший нагоняй, вот та и распереживалась.
Мне же всё это кажется забавным, поэтому даже не собираюсь оправдываться и переживать. В итоге секретарь выговорилась и потребовала моей срочной явки на приём к министру. В шкафу кабинета у меня есть специальный костюм, который я ещё в прошлом году привёз из Франции, надо переодеваться и ехать на приём к министру. Не успел вернуться из Швейцарии, как сразу с корабля на бал. Хорошо хоть выспался после двух бессонных ночей. Даже плач Толика не мог отвлечь меня от «давления на массу». Анна — дама исполнительная, если ей сказали, что меня нельзя беспокоить, то так и будет.
Насколько удалось понять, теперь я на слишком коротком поводке у ГРУ. Мне сначала показалось, что вот она — свобода. Оказывается, у нас теперь специфические отношения. Товарищ Мещерский должен доказать свою пользу Родине, чтобы она дала ему возможность заработать денег для неё же. На самом деле, всё проще. Мне просто надо было организовать сделку со швейцарцами и подвести к ним Карнауха. Я план перевыполнил, загрузив своих кураторов новыми проблемами. Не уверен, что они в восторге от подобной импровизации. Но теперь у меня есть «проездной», то есть официальное разрешение работать на Западе.
Как раз через недельку должны приехать оба продюсера для согласования окончательной версии «Телохранителя». На главные роли уже утверждены Нэнси Синатра и Роберт Рэдфорд, и мне уже нужно готовиться к отъезду в США. Там я планирую посетить церемонию награждения «Оскара», где у «Пёрл-Харбора» чуть ли не рекордное количество номинаций, после этого можно начинать работать. А вот Клушанцеву дорогу в капстраны пока закрыли. В принципе, Павел Владимирович не нужен, но до момента согласования условий съёмок «Привидения» — а вот там мне без него никак не обойтись. Но всё равно обидно за человека, так как его лишают возможности посетить столь знаковое мероприятие.
Кстати, пора поставить перед Фурцевой вопрос ребром о советской награде, обсуждение, которой опять утонуло в бесконечном словесном поносе. Даже журналисты организовались и решили, что со следующего года у них будет свой приз «Золотое перо». Идея отличная, что меня исключительно
По сегодняшнему вызову к Фурцевой всё очень просто. Комиссия «Минкульта» приняла решение о присуждении Алексею Мещерскому звания народного артиста РСФСР. Вроде надо бы радоваться, но мне просто смешно. Вы не поверите, но почётный диплом я получу за работу на телевидении, а не в кино. Вернее, именно одна передача стала камешком, вызвавшим целую лавину. На этот раз исключительно положительную.
Надо сказать, что из-за проблем на работе и рождения сына, я совершенно упустил ситуацию со «Старыми песнями о главном». Нет, мне изначально было понятно, что музыкальный фильм ждёт успех. Но даже в самых оптимистичных мечтах я не ожидал такого феноменального триумфа!
Более–менее очухавшись после Нового года, еду на работу и слышу по радио голос Мулермана, исполняющего «То, что я должен сказать». Удивительно, с учётом того, что песня весьма спорная, да и утром третий канал, оккупированный «прогрессорами», радует трудовой народ более весёлой музыкой. Добравшись до своего кабинета, я чуть ли не с порога был атакован Капланом и Солодовниковым.
– Алексей, я понимаю, что рождение сына — это знаковое событие, а у тебя был неотгулянный отпуск. Только нельзя же бросать нас на съедение этими сумасшедшим! — начал возмущаться Израилич, — Это просто невозможно! Уж насколько у меня крепкие нервы, но всему есть предел. Ещё и Пузик ускакала в свою Белоруссию контролировать съёмки обеих сериалов, и мы остались наедине с этой бурей. Илья, а ты чего молчишь?
Солодовников молча, кивнул и показал руками какой-то знак, который должен выражать всю гамму его чувств.
Дело же заключалось в том, что ТО атаковали со всех сторон. Оказывается, музыкальный фильм просто сразил советскую публику. Позже я узнал, что его главным фанатом стала Виктория Петровна Брежнева, запросившая плёнку для домашнего кинотеатра. Говорят, что «дорогой Ильич» тоже пускал скупую мужскую слезу, особенно от голосов Ротару и Брегвадзе. Вообще, наш проект был встречен с восторгом всеми слоями советского общества вне зависимости от национальности, партийной принадлежности и сексуальной ориентации. Шучу, конечно.
Но у такой популярности была и обратная сторона. Мы оказались просто не готовы технически. Прокатчики требовали копии фильма, а их было ограниченное количество. В первую очередь показы на большом экране должны были начаться в Москве, Ленинграде, Киеве и Минске. А примерно к концу января мы планировали насытить копиями остальные крупные города страны.
Только сотрудники республиканских отделений «Госкинопроката» буквально взвыли. Зритель натурально требовал диковинного зрелища, и заваливал все мыслимые структуры жалобами. А нормальной плёнки нет в наличии, что трудно объяснить советскому человеку, который такое просто не поймёт. Ответственные товарищи требовали обеспечить народ законным правом видеть любимых артистов в новом антураже. И крайним, конечно, сделали ТО «Прогресс». Это очень удобно — назначить виноватого, вместо того, чтобы обеспечить его плёнкой. В итоге Каплан, под свою ответственность, закрыл часть потребностей из наших фондов.