Режиссер твоего завтра
Шрифт:
— Милана, я не просил чай.
Но блондинка, не обращая внимания на слова, грациозными движениями поставила на стол пустые фарфоровые чашки и наполнила их парующей жидкостью из чайничка, отчего по кабинету сразу разнесся ягодный аромат.
Только она поставила чайник на поднос, как принялась меня беззастенчиво рассматривать, сопровождая это настолько обезоруживающей улыбкой, что я не знала, как реагировать.
— Мой дорогой зайчик, разве я могла не зайти и не посмотреть на девушку Ромчика, — подмигнула она Михаилу Юрьевичу.
—
— Серьезно? — пышные ресницы удивленно взмыли вверх. — Ты ему отказала? Ну надо же, — рассмеялась Милана, сверкая белоснежной улыбкой. — Тогда я просто обязана была зайти и посмотреть на его первую безответную любовь.
Меня ни с кем не спутали? Широко распахнув глаза, я уставилась на Милану, под любопытным взглядом которой становилось все более неловко. Слова застряли в горле: Рома никогда ничего не предлагал мне, он обрубил на корню любые мысли о том, что я хоть немного могла бы ему нравиться.
Меня точно с кем-то спутали, с какой-то другой девушкой. От осознания этого в груди разлилась горькая грусть. Последняя надежда склонила голову. Я сглотнула застрявший в горле ком и проговорила:
— Вы меня с кем-то путаете. Между нами с Ромой ничего нет.
Милана махнула рукой, подступая к Михаилу Юрьевичу. Приобняла его, отчего лицо мужчины вмиг расслабилось, и спросила:
— Вот скажи, котенок. Ромчик когда-нибудь влипал в неприятности из-за девушки?
«Котенок» покачал головой. Кажется, Милана никакая не секретарша, а как минимум любимая девушка. Мой взгляд метнулся к ее тонкой ручке, которая лежала на плече Михаила Юрьевича: на безымянном пальце сверкало кольцо. Его жена? Мачеха Ромы? Да она с ним одного возраста!
— Поэтому я уверена на все тысячу процентов в том, что Ромчик влюбился. Разве это не чудесно, дорогой?
Михаил Юрьевич таял от присутствия любимой, куда-то испарился грозный взгляд и угрожающая аура, за что мне хотелось расцеловать Милану, кем бы она ему ни приходилась. Да хоть просто любовницей. Это же какими порциями нужно излучать нежность, обаяние и заботу, чтобы так быстро раскрошить каменную маску местного авторитета?
Но факт оставался фактом: Милана была неправа, пусть даже ни с кем не путала меня.
— Дело не во мне. Просто у нас с Ромой оказался общий враг.
Только после того, как я произнесла эти слова, поняла: а ведь Рома разругался с Мартином из-за меня. Но в то же время совсем недавно говорил, что хочет его уничтожить лишь по одной причине: в городе не должно быть никого лучше или сильнее его. Все дело в слепом желании расправиться с конкурентом, пусть даже он близкий друг.
«Так не похоже на Рому», — пронеслось в голове. Будто я его знаю! Мы знакомы всего-то ничего, откуда такие мысли?
— Общий враг? — переспросил Михаил Юрьевич. Я кивнула, понимая по взгляду мужчины, что уже успела сболтнуть лишнего. Неужели Рома отцу совершенно ничего не рассказал? — Давай договоримся. Ты мне называешь
— Мишенька, разве ты не видишь, что Роме важно самому разобраться с врагом? — Милана многозначительным взглядом указала на меня. К чему этот намек? Я бы спросила, но вряд ли мои слова прозвучат вежливо.
Губы Михаила Юрьевича сжались в тонкую линию, а рука крепко стиснула смартфон, который уже явно был готов набрать нужный номер. Например, хорошего киллера.
В коридоре послышались мужские голоса. И один из них был настолько знакомым, что я едва не подпрыгнула от радости. Но лишь повернула голову к двери.
В тот же момент в кабинет, словно вихрь, ворвался Рома. Его разгневанный взгляд быстро нашел мои глаза и сразу же озарился радостью. Я улыбнулась в ответ, жалея, что не могу при родителях броситься на Рому и стиснуть его в объятиях так крепко, чтобы он начал возмущаться и даже покашливать.
— Кто тебе рассказал? — рявкнул отец. Меня подбросило на стуле от испуга. А на лице Ромы не осталось ни следа от радости. Злость исказила черты до такой степени, что я похолодела, хоть гнев предназначался и не мне.
— Неважно! Мы уходим. — Рома в несколько шагов преодолел расстояние между нами и схватил меня за руку.
— Стоять! — Михаил Юрьевич подорвался из-за стола, отчего его кресло откатилось и стукнулось спинкой о стену. — Вы оба никуда не уйдете!
— Еще как уйдем! И у нас нет времени на тупые ссоры. Пошли, — Рома дернул за руку, но я не сдвинулась с места. Посмотрела на потерянную Милану, не находившую слов, на отца Ромы, напоминающего разъяренного тигра. Страшно не было, крепкая хватка на запястье почему-то дарила море уверенности и спокойствия. Лишь поэтому не побоялась сказать:
— Михаил Юрьевич, благодарю вас за помощь. Но это наша с Ромой война. И нам в ней терпеть поражение или праздновать победу.
Улыбка дрогнула на губах Миланы. Она нежно провела рукой по плечу Михаила Юрьевича и вполголоса сказала ему:
— Пусть уходят.
— Мы и без твоего подхалимства уйдем, — огрызнулся Рома и сильнее чем прежде потянул меня за собой. Сомнений нет: в этой семье не лучшая атмосфера.
Дорогу к двери нам преградил громила Михаила Юрьевича с таким напряженным видом, будто был готов в любой момент уловить приказ, забросить нас обоих на свои могучие плечи и унести в темницу.
За спиной прозвучал сиплый, но угрожающий голос:
— Если ты опять поставишь пятно на моей репутации, я сделаю так, что все забудут о том, что у меня когда-то был сын.
Рома не подал виду, что его задели слова. Но чувствовалось: задели. Возможно, это ничем ему не поможет, но я переплела его пальцы с моими и крепко сжала его ладонь.
— Долго тут стоять будешь? — прошипел Рома, буравя злыми глазами живую преграду. Я чувствовала, как напряглась его рука, будто он сдерживал в себе желание пробить дорогу к двери силой.