Режиссёр
Шрифт:
2 глава. Странная покупка
Прошло семь лет…
Позднее утро. Будильник, как всегда, не сработал. Он был электронным и сломанным, и Никита был не в состоянии его починить. Кстати, о Никите: он лежал на полу на ковре, укрытый сверху грязным, нестираным халатом. Кровать, как такова, была в квартире, но со временем она превратилась в такое уродство, что в жизни на ней уже никто не полежит. Да и не она одна была испорчена. Такие серьёзные изменения произошли не только с мебелью, но и со всей квартирой в целом. За прошедшее время из
Уже почти десять часов утра, а Никита всё продолжал лежать, несмотря на то, что уже давно проснулся. Лень вставать. Он смотрел на серый потолок и проговаривал вслух:
– Опять я тебя сегодня вижу. Вчера вот шкаф увидел, когда проснулся. А позавчера первым увидел стену. Я вот не хочу смотреть на вас, а приходится. Были бы вы другими, более общительными, я, может быть, и ухаживал бы за вами. А так…
Он разговаривал сам с собой. Нет, крыша у него не поехала, просто ему невероятно одиноко. Как уже понятно, в квартире Никита был один.
После того, как Никита поссорился с родителями (в основном с отцом), они съехали в другое место, оставив его одного в этих апартаментах. Таким образом, родители хотели его проучить, чтобы тот начал проявлять самостоятельность. Никита и сам этого желал. Он хотел доказать абсолютно всем, что он на что-то да способен, что он сможет добиться в жизни всего сам. Но пока у него плохо получается. За эти семь лет он ничего не смог сделать толкового. Только превратил себя и квартиру во второсортный мусор. Отец сколько раз пытался за это время надоумить его на правильный путь, но Никита всё, что связано с папой и его компанией, отказывался принимать, тем более материальную помощь.
После всех событий Никита вообще больше ни с кем не хотел общаться. Он считал, что все его предали, оставили одного (несмотря на то, что он сам этого желал). Особую обиду он держал перед Лерой, с которой так больше и не общался и не виделся после вечера выпускного. Он даже не знал, как она. Единственное, что он смог узнать о ней за прошедшие годы, что она незадолго после этих событий нашла себе нового молодого человека и через полгода уехала с ним в другой город. Теперь она как будто для Никиты не существовала, осталось от неё лишь только прекрасное воспоминание и чувство собственной вины, превратившееся в неподъёмный груз. Её родители, семья Власовых, также вскоре съехали с квартиры.
Никита сам выстроил перед собой стену, которую надо было незамедлительно разрушить, но он не мог. Точнее, он не хотел её разрушать. Жизнь одиночки ему даже понравилась. Он получал удовольствие, когда находился или на улице, или в каком-нибудь помещении один. В такие моменты он ощущал себя властным. Но такая обстановка быстро надоедала. Первые несколько дней, когда Никиту оставили одного, он наслаждался моментом. Он развлекался, пел, играл, отдыхал, лежал, читал, смотрел видео. Делал всё, что могло только в голову прийти. Когда дела и идеи заканчивались, наступал сложный момент. Приходилось придумывать себе занятие. Спустя ещё несколько дней начиналось страдание. Хотелось чего-нибудь поделать, а чего – не знал. Затем наступало смирение. Никита просто садился и начинал считать минуты, наблюдать, как они быстро и незаметно пролетают мимо него. И последний, самый страшный этап – отчаяние. В такие моменты приходили только самые плохие мысли, включая суицидальные. А ему всего-то не хватало элементарного живого общения, собеседника, друга, который поддержит в трудную минуту.
И так за годом в год, день за днём прошли мучительные семь лет. Всего за два года Никита растратил все возможные деньги, которые хранились в квартире. Но жить дальше нужно было на что-то. Он стал продавать по Интернету всевозможные вещи: мебель, технику из квартиры. Только после того, как ничего не осталось, он задумался о работе. Но и там надолго его не хватило.
С одной стороны, Никита потерял все возможности и всё, что имел, но с другой, он получил бесценный опыт, жизненный урок. Он стал совсем по-другому смотреть на мир. Он начал чувствовать себя взрослым, но и в то же время чувствовал, что совсем упустил своё детство. Странное ощущение. Как будто что-то потерял, но при этом всё было на месте.
Никита взглянул на часы, валяющиеся в углу комнаты.
– Десять, – вздохнул Никита. – б****3, проспал встречу. Опять. Не думаю, что в третий раз он будет меня так долго ждать. Вот что за?.. Надо раньше ложиться спать или найти новый будильник, чтобы больше таких ситуаций не было.
Вдруг раздался громкий стук в дверь. Никита, надел на голое тело халат, которым укрывался, пополз к входной двери, разгребая в стороны на своём пути бумажки, фантики и пустые бутылки, катающиеся по полу.
Встав с пола и еле держась на ногах, Никита резко отворил дверь. На пороге стояла его соседка снизу – Валентина Ивановна. Выглядела она как типичная домохозяйка.
– Доброе… какое-то там время суток, Валентина Ивановна, – хриплым голосом поздоровался Никита. Его было трудно разобрать. – Чего тут забыли? Что-нибудь случилось?
– Ты у меня случился! – взъерошилась Валентина Ивановна. Соседка была явно в плохом настроении и пришла к нему только с претензиями. – Никит, ну что за дела? Ты меня опять затопил!
– Я? – удивился Никита. – Да не, не в этот раз. Я берега свои знаю. Это точно. Наверное…
– Разреши я пройду, посмотрю, – указала на квартиру Валентина Ивановна.
– Да проходите, мне п****, – пожал плечами Никита и пропустил её. – Мне нечего Вам доказывать. Я и так сам знаю, что прав.
– За речью своей следи! – сделала замечание Никите Валентина Ивановна, пригрозив пальцем. – Ведёшь себя как хам и грубиян!
Когда соседка вошла в квартиру, то испугалась от увиденного. Такого равнодушного отношения к своему жилью она ещё ни разу не видела. А резкий и противный запах так и выталкивал её обратно из квартиры.
– Господи, что ты тут за помойку развёл? – прикрыла нос Валентина Ивановна. – Прибраться не пробовал?
– Ещё чего? Не указывайте мне. Сам решу. Успею ещё, – ответил Никита. Естественно, убираться он и не задумывал.
– Ладно, где у тебя ванная?
– Прямо по коридору и налево. Первая дверь. Дальше сами разберётесь, – указал рукой Никита.
Валентина Ивановна кивнула и начала пробираться сквозь мусор в указанное место. Было темно, поэтому идти приходилось интуитивно. Вдруг она наступила на что-то острое и заверещала от боли. Никита, продолжавший стоять возле входной двери, дёрнулся. Он не ожидал крика. На помощь к ней он не пошёл.