Резидент на поводке

Александрова Наталья Николаевна

Маркиз вовсе не был в жизни таким отвратительным – очевидно, сегодня над ним сильно потрудились болезнетворные бактерии.

– Я на тебя просто удивляюсь! – гнусавым голосом продолжал ворчать Леня. – Все знают, что больному человеку нужно специальное калорийное питание! А она нарочно курицу пережаренную подсовывает!

Лола посмотрела на партнера искоса. Взгляд этот был очень выразительный: Лола прикидывала в уме, не запустить ли курицей в этого совершенно распустившегося индивидуума. Но тогда придется самой что-то немедленно готовить, а она сегодня так

устала. И Ленька надоел хуже горькой редьки...

Лола сдержалась титаническим усилием воли и низко наклонилась над коробочкой с салатом. Был соблазн плюхнуть все на стол и вообще уйти, пускай он прямо из коробки лопает, но Лола представила себе, что скажет на такое ее поведение тетя Калерия Ивановна, и переложила салаты в стеклянные мисочки.

– Почему свекла? – поморщился Леня. – Знаешь ведь, что я ее не люблю...

«Лопай, что дают», – вертелось на языке у Лолы, однако она сделала озабоченное лицо и затрещала:

– Ой, что ты, Ленечка, свекла повышает гемоглобин! А у тебя ведь слабость, значит, гемоглобин пониженный! И вот еще – капуста с ананасами, в ананасах очень много витамина С!

На пороге кухни возник кот, привлеченный запахом курицы. Он оживленно мяукнул, прыгнул на табурет и постучал лапой по столу – мол, давайте, не жадничайте!

– Но-но! – тут же встрепенулся Маркиз. – На ходу подметки рвут, норовят больного человека голодным оставить! Лолка, что ты там возишься, эти троглодиты сейчас всю курицу съедят!

На него обиделись все: кот – потому что нагрубили и не дали курицы, Пу И – потому что назвали троглодитом заодно с котом, а он вообще ни сном ни духом, Лола еще с утра была оскорблена в лучших чувствах, а попугай Перришон обиделся за компанию.

Надо сказать, что Леня ничего не заметил: Лола, как уже было сказано, решила молчать и терпеть, кот гордо удалился, Пу И боязливо жался к Лоле, а попугай хоть и бормотал в своей клетке разные нелицеприятные выражения, Леня их на свой счет не принял, поскольку у попугая всегда были плохие манеры.

Маркиз съел полкурицы и всю картошку, трубно высморкался и бросил огромных размеров носовой платок на стул, отчего Лолу передернуло, чего ее компаньон опять-таки не заметил.

– Ну давай, докладывай о проделанной работе, – благодушно сказал Леня.

Лола едва слышно скрипнула зубами и поклялась себе страшной клятвой в самом ближайшем будущем отомстить Леньке за все чохом, опустила глазки долу и начала издалека:

– Ну, Ленечка, как ты меня учил, я оставила машину не перед рестораном «Цветок сливы», а подальше. Опять-таки следуя твоим указаниям, войдя в ресторан, я огляделась...

Дальше последовало долгое описание интерьера ресторана и платья, в которое была одета псевдояпонка.

– Слушай, переходи ближе к делу! – не выдержал Маркиз.

– Но ты же сам учил меня обращать как можно больше внимания на мелочи! – Лола обиженно надула губы.

– Ну хорошо, хорошо, – поморщился Леня, – продолжай.

Лолина речь текла неторопливо, голос звучал убаюкивающе, и Леня незаметно задремал после сытного обеда. Лола с увлечением

описывала взаимоотношения клиента с собственными сотрудниками и конкурентами, а также его страстную любовь к азалиям, и вот перед мысленным взором Маркиза поплыли бесчисленные скрепки и кнопки, огромные цветные карандаши, сложенные в поленницу, полчища дыроколов и скоросшивателей, марширующих по улице, гигантские контейнеры бумаги для ксерокса, папки для документов, ежедневники и пеналы для первоклашек. Леня увидел бы и азалии, если бы он знал, как они выглядят. Зато Лене приснилась его боевая подруга в пышном розовом платье, сшитом, как он с изумлением убедился, из огромной промокашки. Да-да именно такую розовую промокашку маленький Леня в первом классе тщательно пережевывал, чтобы сделать из нее шарик, которым так удобно было плеваться через трубочку...

«Очень неприятный тип! – говорила Лола, шурша платьем. – С ним так трудно...»

Леня принял ее слова на свой счет и пожелал Лолке вляпаться в чернила. Тут же пошел чернильный дождь, и платье на Лоле оказалось все в пятнах, как шкура жирафа. Леня засмеялся и проснулся.

– Что? – спросил он Лолу.

– Да ничего. – Она пожала плечами. – Я закончила. Мы с заказчиком обо всем договорились, деньги у него есть, он согласен на наши расценки. А мы за это должны раз и навсегда избавить его от слежки и вообще разрулить ситуацию.

Маркиз понял, что он все проспал, но сознаваться Лоле в этом никак нельзя.

– Ты уверена, что клиент не псих и что эта слежка ему не мерещится? – осторожно спросил он.

– Да нет же, я сама видела того типа, что за ним следит! – вскричала Лола. – Вышла попозже, а он стоит...

– Не могла уж за ним проследить, сразу бы и выяснила все – кто такой, где живет, кто его нанял...

– Но ты же сам велел мне ничего не предпринимать, не посоветовавшись с тобой! – притворно возмутилась Лола.

После отвратительного Ленькиного поведения за обедом она решила не говорить ему о своем промахе – нравоучений не оберешься, а она сегодня уже порядочно утомилась от его гнусавого голоса. Таким образом, Маркиз так и не узнал, что слежка за его клиентом поставлена очень грамотно, и человек за ним ходит серьезный, раз мигом вычислил Лолу и сумел быстро уйти.

– Ладно, завтра проследишь за клиентом от дома до работы; если за ним наблюдают, то уж проявятся. – Он зевнул. – Что-то голова разболелась, давление, наверное, повысилось, пойду полежу...

– Я недоволен, – скрипучим, неприязненным голосом проговорил старик, величественно восседавший в глубоком кресле.

Пухлый и вальяжный, с тремя подбородками и детским румянцем во всю щеку, он казался бы добрым дядюшкой, который приехал к малолетнему племяннику с новогодними подарками. Казался бы, если бы не этот неприязненный голос, да еще маленькие, злые глазки, утопавшие в жирных складках щек.

Эти злые глазки готовы были испепелить молодого человека в модном джинсовом пиджаке, который с виноватым видом стоял навытяжку перед стариком.