Резкие движения
Шрифт:
Вторая часть нашего отряда состояла из четверых строевых и трех разнорабочих. Главная ударная сила - Саша-вохровец при пулемете и ржевский автомеханик, как пособник и по совокупности - водила. Вспомогательная - я и Миша, при двух автоматах и десяти рожках. Разнорабочие, в лице трех гламурных юношей без оружия, трудившихся на подсобных работах - набитие песка в наволочки, обдирание растительности и расчистка секторов стрельбы. В случае удачного исхода юношам были обещаны стреляющие трофеи, для 'поднятия веса' в глазах их собственных баб. На это их и купили. Покупали мы их вдвоем,
Я конечно скотина - развод чистой воды, но куда деваться? Битые жизнью сограждане не горели желанием покидать отель. Мужики посерьезнее, отговорившись наличием семей уклонились, оставшись охранять 'гнездо'. Вообще, с желающими воевать был капитальный напряг. Кроме похмельных и отмороженных. Я начал догадываться, почему государство старается призывать молодых. Думаю здоровье тут - не главный фактор.
Почему согласился идти пулеметчик - осталось загадкой. В голове ВОХры обитали свои тараканы, непонятные непосвященным. Надеюсь - он умеет стрелять.
Я все сильнее жалел, что ввязался в этот дурдом. Оставалось надеяться, что у врагов, с личным составом - дела хуже наших.... если это вообще возможно....
Расположились мы на обочине, за кустами, по центру пологого изгиба дороги, обложив тачанку кипарисовыми ветками, а пулеметчика - набитыми песком, наволочками. Позиция давала хороший обзор в обе стороны улицы. На всякий случай я демонстративно вытащил ключ зажигания и уложил в карман - пусть думают что хотят, но пулемет - главная ударная сила. И она не должна смыться с позиции, просто потому, что у кого-то не выдержали нервы.
Гламурный молодняк засел в приличном отдалении, сохраняя возможность 'сделать ноги', если дело старших товарищей накроется блестящим, звонким тазом.
В дикорастущем кустарнике стих топот двух пьяных питекантропов. Мат доносился еще секунд двадцать. Весь расчет строился на шуме ветра и прибоя, которые, по-идее должны были заглушить топот вооруженной гопоты.
Наставшая тишина. Скачок напряжения. Лежа перед самодельным бруствером и глядя на пустую дорогу, я беззвучно материл себя за расточительность, ностальгируя по коньяку. Допинг сейчас бы не помешал.
Парило. Тишина давила на уши и нервы. Автомеханик шумно почесался. Кто-то рыгнул, осквернив морской воздух чесноком и перегаром. Дрожащий мужской голос вполголоса выругался. Интересно, как это выглядело у Ковпака?
Ну где шляется эта пьянь? Не заблудились часом?
От резких хлопков в стороне моря все вздрогнули.
– Приготовились!
– хрипанул я.
– Сучок все видят?
Сучком он назывался номинально - обрубок ветки кипариса, был воткнут в метрах сорока. Напротив места где арабские мстители, по-идее, должны были свернуть к пляжу.
Кому они должны?
– всплыла дурацкая мысль.
– Стреляем по команде!
– на всякий случай предупредил всех я.
Бухгалтер, начиная лязгать зубами, тихо пробурчал, -Дима, з-заткнись. И так всего т-трясет.
Я заткнулся - нижняя челюсть тоже начала лезгинку. Не комильфо затевать перебранку, стуча зубами друг на друга.
Постукивая зубками, вчетвером мы вслушивались в хлопки с пляжа. Алканавты палили бодро. На трассе не подавали признаков жизни - сиеста или очередной намаз? Перестрелка теряла оживленность - выстрелы звучали реже. Меня потихоньку начала разбирать злость на восточную беспечность - грандиозные стратегические планы шли в задницу.
Отдаленный шум мотора вызвал некоторое облегчение. Слава богу, скоро этот кошмар кончится - едут!
Первым, из-за поворота показался однажды знакомый, пикап. Следом - микроавтобус. Колонну замыкала смутно знакомая малолитражка, идущая с отставанием метров в сто.
– Б-бля, - дрожащий голос.
– С-стреляем?
– Сучок!
– злым шепотом напомнил я.
– Ждите, бл@ди!...
Бл@ди выждали. Но не дождались.
Вохровец не выдержал первым - всех вжал в траву грохот крупнокалиберного пулемета. Арабы не доехали до поворота метров тридцать. Наверно Саша был прав - в этот момент машины шли прямо на нас и его очередь проткнула две первых насквозь. До сего момента я даже не представлял себе как выглядит лобовой удар очереди такого калибра!
Передок пикапа разлетелся в клочья, раскидав по асфальту куски двигателя и подвески. В зад ткнулся микроавтобус. Пулемет продолжил превращение в фарш, двух, слипшихся куч железа.
Боже! Тачки, люди и асфальт разлетались лохмотьями. Сопровождающий это, оглушающий грохот выстрелов деморализовал всех. Даже нас - стрелять никто и не пытался. На дороге и без того творился ад.
Исчерпав аргументы в ленте, пулемет смолк. Вдоль всей директрисы стрельбы пыль стояла столбом. Сквозь этот серый туман просвечивало густое серо-белое облако на месте обоих машин.
Арабы не стреляли.
Засада ошеломленно молчала. Ни я, ни Миша не сделали ни единого выстрела. Пулемета хватило за глаза. Господи - вот это мощь! Даже находясь по эту сторону мушки я чувствовал себя подавленным. Даже думать не хотелось, что пришлось на долю арабов. На их месте, я, наложив полные штаны, несся бы отсюда без оглядки.
Теперь я начал понимать как выглядит и ощущается настоящий животный ужас.
Я приподнялся на локте, вглядываясь в рассеивающуюся завесу. Пыль постепенно оседала.
Ёё!!!
Это мы наворотили!? Груда железа на дороге даже отдаленно не напоминала автомобили.
Царила мертвая тишина, ощущаемая через звеневшие уши. Сглатывание помогло частично, звон стал тише, обволакиваясь ватными пробками. В кузове завозились, бренча железом. Звон перекатывающихся гильз. Злой мат.
Обернувшись к пулеметчикам я показал большой палец и пересиливая нежелание, встал. Парни сделали свою работу, теперь отдуваться нам.
– Пошли, Михаил!
Кинув Сергею ключи от машины, я перешел через дорогу и держась обочины зашагал вперед. Миша, с секундной задержкой пошел по противоположной стороне. Жара не ощущалась - было зябко.