Резкие движения
Шрифт:
Шея, плечи, торс. @ля, а у меня оказывается все еще здоровые плечи. С удивлением поглядев на свой мускулистый, несмотря на последние годы, бицепс и мясодожевав, я перешел к наклонам. Ярославец приподнял голову и поглядев на меня сонными глазами покрутил пальцем у виска. Я согласно кивнул - ага, е@анулся, переходя к приседаниям. Голова гренадера опустилась. Бай-бай.
Закончив с разминкой и почувствовав, что окончательно проснулся,я отпил воды и закурив, сунулся в салон пикапа. Разыскав и повесив на плечо железяку с изогнутым рожком,
Итак, прошлая жизнь - покинутый Кердеби, в виде штрихованной полоски вдоль берега. Несостоявшаяся будущая - клякса побольше. Куйнюк. Почти каюк, но не наш, похоже.
Наш ждал дальше, где-то на короткой голубой полоске, впивающейся в предгорья. Или на бледно-коричневом проселке, пересекающим голубую пиявку километрах в пятнадцати. Но скорее всего - в жирной блямбе миллионника на равнине. Вот там куйнюк, так куйнюк - километры запутанных кварталов и изломанных дорог. Дорога до двух длиннющих параллельных полос на противоположной окраине города будет долгой. Что творится в мегаполисе скорее всего знали только Христос на пару с Аллахом. Но не командование командование с обеих сторон конфликта.
Что до нас, убогих - единственное что требовалось знать, прямо сейчас показывал серебристый лайнер, резавший небо над головой. Аэропорт работал. Значит, дороге - быть.
Среда. День, 14.30.
Пять часов спустя мы уже были не рады так называемой дороге, напоминающей жаркий каменистый ад. Очищенный от шмотья и брошенный микроавтобус не протянул бы и десятой части преодоленного. То, что пикап все еще был с нами, можно было считать чудом, без натяжек. Большую часть пути мы занимались перекладкой 'мостовой', натаскиваясь в умении складывать каменные пазлы.
Мостик, спуск, закладка промоины. Потом очередной шофер занимал место за рулем, а трое дорожных рабочих 'место под солнцем' - на капоте. Колымага, фыркая, преодолевала сглаженное нашими руками препятствие и ковыляла по булыжникам очередные сто-двести метров. Остановка. Очередное матерное обсуждение на тему - пройдет/не пройдет. Если побеждала вторая точка зрения, бригада во главе с бригадиром извлекала погонщика пикапа из кабины и, оскверняя хрустальную тишину матерщиной и стуком камней, принималась за работу.
Среда. День, 15.30.
– Не верю!
Уставившись на дряхлый мосток, я всецело разделял мнение бухгалтера, произнесшего знаменательную фразу. Фраза и сие сооружение знаменовали конец тренировки по строительству пирамид. Мы добрались до проселка!
Пикап, ревя, выбрался на берег и остановился на поросшей ковылем, колее.
– Шабаш, мужики. Перерыв и перекур. Для желающих - алкоголь в салоне.
На сорокаградусной жаре таковых не нашлось - какой смысл воспроизводить ее в желудке? Выбравшись наружу, все упали в тени машины, на обочине, наслаждаясь тишиной, покоем и запахом разогретого железа.
Хорошо-то как!
Пару минут никто не подавал признаков жизни - все наслаждались состоянием всеохватывающего, абсолютного безделья. Тишину нарушило бурчание соседского живота.
– Пожрать бы!
– У нас - диета.
– Какая?
– Консервы и рахат-лукум!
– Я участвую!
– И - я!
Но сперва была помывка. Спустившись к речке мы поплескались в обжигающе-холодном ручейке. Ошметки речки питавшейся ледником практически не отличались температурой от первоисточника. Водичка взбодрила, направив пот и пыль к побережью, а голодные организмы на поиски пропитания. К железной шайтан-арбе.
Кто ищет - найдет.... по банке осточертевшей, но желанной говядины. и липко-приторных восточных сластей.
Минут через десять с набитым брюхом я отвалился от дастархана. Уф.
Терминатор, дожевывая что-то сладко-тягучее разжал челюсти, намертво склеенные сладким цементом.
– Дима, надо бы барахло раскидать по кучкам.
Я пошарил языком во рту, проводя ревизию зубов после клейкой халвы. Все пломбы на месте. Удивительно.
– Зачем?
– Если разлучат обстоятельства.
Мысль была понятна - в городе ожидало что угодно, начиная с недружелюбных людей и заканчивая ими же и в компании тяжелого вооружения.
Вздохнув, я неохотно встал. С чего начать? Пожалуй - с главного.
– Майкл, вытаскивай заначку.
Бух улыбнулся, извлекая деньги, уже разделенные на четыре кучки. Вот жох!
– Примерно по восемь тысяч баксов в каждой. Поскольку - в трех валютах.
Три протянувшиеся руки облегчили Мишу на двадцать четыре тысячи. Майкл улыбнулся еще раз и полез в другой карман. Новая пачка. Похоже деньги любили не только счет, но и счетоводов.
– Откуда дровишки?
– В основном - с утренних жмуриков. Плюс - Сирхаб с друзьями добавили.
Оказывается мы обобрали пленных. И мертвых. Чудесно.
– И на сколько мы поднялись?
– На шестнадцать штук.
Миша шелестел бумагой со скоростью раскрутившегося счетчика купюр.
– Прошу.
Четыре штуки нашли приют в заднем кармане. Сидеть будет неудобно, но приятно.
– Спасибо, Майкл. Теперь о личном, - я про оружие.
Каковое имелось у нас в избыточном количестве. Одних автоматов - шесть штук.
– Сколько у нас магазинов?
У меня их имелось четыре. У буха - шесть. Самым запасливым хомяком оказался Иван - девять. У Терминатора имелось полторы ленты на два разных калибра... Обе - пулеметные.
– Возьми автомат.
– За хер?
– ,обладатель пары пулеметов по-наплевательски относился к личному оружию.
– Война придет - хлебушка попросишь. Иван, как насчет поделиться?
Ваня с постной физией и подвинул в мою сторону два.
– Пилюлю надо подсластить, - я сунулся в салон и извлек шесть железных кругляшей.