Резонанс
Шрифт:
Что держало меня на плаву? Что сохранило мне рассудок? Уж точно не беседы с этим усталым человеком и не успокоительные, которыми меня пичкали первое время и от которых я чувствовал себя, словно погруженным в воду. В теплую воду «темной комнаты».
Воспоминания нахлынули, заполняя меня. Стало тяжело дышать. Я посмотрел на платаны за окном. Вспомнил море. Крики чаек. Влажный песок под босыми ногами.
Отпустило.
— Во всяком случае, — психолог наконец позволил себе улыбнуться, — Ваш случай оказался не таким тяжелым как у остальных.
Я вздохнул.
— Как вы пришли к этой идее?
Я промолчал. Врать не хотелось, а правда была даже тяжелой для меня. Это не было счастливой догадкой. Это было психологическим самоубийством. Вместо сопротивления безумию я прыгнул в пропасть. Мне казалось, что сойти с ума почти так же надежно, как разгрызть капсулу с цианидом. Я ничего не расскажу и не смогу сотрудничать.
И когда я нырнул в пропасть, я оказался в городе.
— Ваш мозг каким-то чудом сохранил себя, свои воспоминания не утонув в галлюцинациях. Вы считали придуманный вами город…
— …реальный, — поправил его я, — Реальный город. Он существует на самом деле.
— Пусть будет придуманный реальный город, — согласился он. Без тени улыбки, — Этот город вы считали истинной реальностью, а те моменты пробуждения, когда вас пытались допрашивать — ночными кошмарами. Для вас все поменялось местами.
Пожалуй единственное, что меня беспокоит в вашем случае, — он сверился со своими записями, — Ага. Вот. Вы утверждаете, что встретили в своем воображаемом мире человека. Настоящего человека.
Я вздохнул. За окном во влажной мороси горела желтая листва деревьев. Запах кофе у столика. Камертоны, резонирующие в наших руках. Такой же моросящий дождик за стеклом кафешки в старом городе. И звон трамваев проносящихся мимо. И прикосновение ее пальцев среди крика чаек и шороха волн.
— Нет, — сказал я, — Теперь я понимаю. Это было игрой моего воображения.
Глоток. Кофе на вкус был почти таким же как тогда. В старом городе.
Нас учили врать и вводить в заблуждение. Я мог обмануть даже того, кто ожидал подвоха. А с усталым психологом оказалось не так уж и трудно справиться. После восстановления, меня отправили в долгосрочный отпуск «для дальнейшего укрепления нервов». Я использовал это на полную катушку. Кроме умения вводить в заблуждение в арсенал моих навыков входило умение работать с информацией.
Наяву город выглядел точно так же, как в моем пропитанном ностальгией и тоской воображении. И кафешка была такой же. Только за ее стеклами светило солнце, хотя трамваи все так же позвякивали на поворотах. Разница между сном и реальностью была настолько мизерной, что я начал сомневаться в себе самом. Временами весь мир начинал кружиться — со всеми его стенами, фолиантами, трамвайчиками и мхом. Может девушка, смотревшая в окно, действительно была сном? Только сном и ничем больше? Мозг, истощенный отсутствием сенсорных раздражителей породил образ человека настолько близкого, что иллюзия окончательно поглотила меня. Как организм, который под действием сильной боли вырабатывает подавляющее ее обезболивающее и отключает нервы, которые рискуют «сгореть».
Нет. Девушка не была сном. Для постороннего это звучало слишком фантастически. Нереально. Мистически. Но я был уверен — она не из моих снов.
Гуляя среди старинных стен и всего того, что было таким знакомым, я обдумывал задачу, которая передо мной стояла. Как наяву найти человека, виденного во сне? Я не знал даже как ее зовут — во сне такие вещи были само собой разумеющимися, а мне и в голову не пришло выяснить ни как ее зовут, ни кто она. Зачем? Она была там и этого было достаточно.
И все-таки зацепки у меня были. Ее родной город. Город с фонтанами и морем. Город, в котором было обычное море и море роз. Дорога туда оказалась не из легких. Мне снова снились камеры и люди с мертвыми глазами, скорчившиеся от гула вертолетных двигателей. Снова меня допрашивали голоса.
Однако, стоило мне оказаться в городе — мои сомнения рассеялись и голоса пропали из моего сознания. Я никогда не был здесь в реальности. И все-таки я знал этот город — я знал его по своим снам. Фонтан в форме глобуса. Море роз. Гирлянды на центральной улице. Чайки на набережной. Соль и йод в воздухе. Все было знакомым. Все было таким, каким оно было во сне.
В историях такого рода, которые мне доводилось слышать, все следы и намеки на происходившее в реальности бесследно исчезали, здесь все было наоборот. Каждый угол, каждый камень был еще одним знаком, который подтверждал — да, я иду в правильном направлении.
Даже антикварный магазин с музыкальными инструментами и древним «Ундервудом» был там, где он должен быть. И камертоны там тоже были. Но я все равно уперся в тупик. Я убедился в реальности города, я был уверен, что девушку можно найти, но как это сделать?
Несколько дней я мотался по архивам. Я поднял и задействовал все связи, всех людей, которых мог задействовать. И ничего не отыскал. Совсем ничего. Я даже не знал — живет ли она здесь, в этом городе или уехала. Я начал нервничать. Чем дальше — тем сильнее.
В работе подобного рода важно контролировать себя. Усталость притупляет чутье и отключает критичность. Еще немного и я бы превратился в одного из одержимых фанатиков, зациклившихся на процессе поиска, безо всякой надежды получить результат. Поняв это, я «отпустил вожжи». Поблагодарил всех, кто оказывал мне помощь и сознательно заставил себя забыть про то, что привело меня в этот город.
Я отправился считать фонтаны. Если я себя задергаю до умопомрачения — толку от этого не будет. Мне нужно было расслабиться. Возможно тогда я получу ответ, который так ищу. Возможно.
Несколько дней я не занимался ничем. Просто бродил по городу. Любовался вечерними гирляндами. Считал фонтаны. Бродил по набережной. Забирался в самые тайные закоулки. Пробовал кофе в местных кафешках. Ощущение пришло ко мне когда я сидел на одной из скамеек набережной и кормил хлебом голубей.