Рианнон

Флинт Киборд

– О, замечательный простор... для вашего, как говорит Рихтер, безделья.

– Конечно же, - не повёл и бровью Аахен.
– Располагайтесь, где нравится... Процесс отлажен. Потому и "безделье". Тем более, за учёбой и распорядком следит Людвиг. Я даю лишь то человеческое, что Людвиг не может дать.

– Значит, тишь да гладь, - Кейрис присел в кресло.

– Почти... Нет, скажем честно - социум всё ещё бурлит и развивается. Но - не то, что пять лет назад было. Сейчас уже, считайте, спокойно. А ещё через пять лет - вот совсем тишь да гладь будет. И скука...

–

А что так мало парней?

Аахен посерьёзнел миной:

– Вы знаете, что многие из них - из старших, конечно - точно так же погибли в комплексе на Целесте?.. Но, не только это. Большинство рекрутируют в Десантную Академию - вы, кстати, сами же оттуда?

– Нет. Я пилот, но не десантник.

– А. Ну, ладно... Так вот: такие, как они - идеальный материал для Академии. Академия становится отцом, матерью, домом родным - всем.

– Да, можно понять.

– Опять же: самые мелкие всё ещё живут по семьям, в Террасках. В наших посёлках - лет с десяти-двенадцати... Старшие с младшими. Самостоятельно... Собственно, здесь уже нет никого младше семи лет... Ну, посчитайте: пять лет после аварии; самых маленьких адаптировали ещё до нас: с ними проще...

– Понятно... Так. Ладно, дайте чёткие инструкции: что их травмирует, что - нет.

– А ничего не травмирует. Всё прошло уже. Формальность... Но, хотите инструкции - извольте: не расспрашивать их о Целесте, родителях, аварии. Если сами заговорят - не пугаться, поддерживать беседу. Но и не докапываться. Достаточно чётко?

– Да.

– Ну и славненько... Вообще, сама тема травмы их порой обижает - не травмирует, заметьте, обижает!
– ибо наши невесты не желают числить себя какими-то ущербными. Что правильно.

– Угу... И сколько у вас этих невест выходит? Сотня?

– Ну, буквально годных-то в невесты поменьше будет... Кстати! Хочу сразу предупредить: секс-туризм категорически не приветствуется!

– И отлично! Тем идилличней атмосфера. Право, я уже проникся... Так. А теперь скажите: что мне у вас найти?

Аахен озвучил правильное удивление:

– Вы у меня спрашиваете?

– Да. Мне всё равно: найти, не найти... Дудку, например. Если типичное.

– Ну, ищите...
– воспитатель развёл руками.

– Я почему спрашиваю. Дудка - минимальное нарушение. Легко завезти, легко засечь... Она ведь даже в моче отслеживается.

– Химическим способом...

– Да.

– ...То есть, с расходом сертифицированных тест-капсул!
– поднял палец Аахен.
– А такие игрушки нам не по карману. Так что, найдёте - спасибо скажем. Устраним.

(Что ж, по всему видно: дудка есть. Как не быть! Персонал скучной колонии пользует дудку себе в утеху, на это принято закрывать глаза. Правда, с появлением юного поколения режим могли бы ужесточить - но не сделали этого; молодцы, симпатяги...)

– Решено, дудки чураться не буду. А если... Что там ещё типично в терраценозах... Рогалики?

– Рогалики??.. Ах, рогалики... Понятно. Ну, рогалики - это уже серьёзно. Кое-кому влетит. Не мне, конечно.

– Да. И опять же, зависит от количеств... Ну так что? Поискать? Найти? Не найти?

– Право

слово, как знаете! Это совершенно не в моём ведении!

– Ясно. Действую по собственному усмотрению... Не обессудьте, - Кейрис встал, намереваясь прощаться. Спохватился: - А, чуть не забыл! У вас кураторский вход в учебную базу...

– Да.

– Давайте-ка, я уполномочен поставить апдейт. Лучше сделаю это от вас.

– Пожалуйста. Вот мой терминал.

– Угу... Отлично... Есть... Лекарство пользуете?

Аахен выразил благородное недоумение:

– Как можно?!

– Ну, как хотите... Но давайте же, поставлю и лекарство! С моего ключа... Вы - ни при чём... Ну неужели вам нужен честный, глухой апдейт?

Аахен всплеснул руками - выдавая выверенный градус возмущённого негодования:

– Нет, ну такого ещё не было! Инспектором шлют отдыхающего пилота, который даже не связан с конторой, кажется... И он же ставит нелегальное лекарство в апдейт - согласен, оно у всех стоит, но не настолько же в лоб! Что, совсем уж плохи дела в Центре - бардак одолел всё?.. Либо - вы меня дурачите: вы - супер-спец; но тогда я уж и не знаю, чем мы так провинились... Ну, расследуйте - скажете, что за страшенные дела тут у нас творятся, самому уж интересно!

Кейрис игриво хмыкнул.

– А почему бы не наоборот? Центр уже не нуждается в жестоких инспекциях, одёргиваниях, подзатыльниках - они-то как раз свидетельствуют о не слишком отлаженной власти. Наоборот: теперь всё управляется мягко и гладенько. Может быть, мой визит - аккуратный сигнал кому-то, чтоб тот без лишнего шума перестал творить фигню, и быстренько внял генеральной линии... А генеральная линия - это нечто тонкое, релятивное; её фибрами души чувствовать надо...

– Н-да. Быть вам генералом, - сухо отозвался воспитатель.
– Вы - не пилот, вы - искушённый политик.

– Нет, я именно пилот. В нашей службе, знаете, своеобычны многосуточные зависания в тесном кругу - ждёшь, когда орбиты лягут, например... И приводит это к длиннейшим прениям на философские темы. Сочинить с потолка, для поддержания беседы, политический тренд - это наше, пилотское.

Аахен осклабился, принимая вновь дружелюбие. Взялся объяснить:

– Откуда моё брюзжание. На Рианноне ваша - первая инспекция на моей памяти. И сразу - вот именно такая, раздолбайская, да не оскорбит вас это слово... На Тетрисе, где я раньше служил, часто проверяли. Совершенно иной коленкор... Вот и думаешь: то ли Рианнон - настолько тихое место, то ли отношение к инспекциям изменилось.

– Скорее - первое. Хотя, не берусь судить... Я в роли инспектора впервые, - Кейрис поднялся, - Что ж. Я к вам ещё наведаюсь. А может, нет. Пойду, пораздолбайствую... Я, действительно, отдыхать приехал.

Лучезарнейше улыбнулись друг другу.

На пороге, уже провожая, Аахен вспомнил:

– Да... Вот ещё что. У гостей в первый день бывают странные вызовы: молчат, спрашивают ерунду всякую, грубят даже... Это определённый сорт девушек, определённый момент развития... На второй день, что характерно, проходит. Одноразовый стресс такой.